Колдовской оберег
Шрифт:
– Какие у вас были отношения с потерпевшим? – продолжал Небесов, не придавая значения выкаблучиванию Кати.
– Нормальные. Нормальные дружеские отношения.
– Вы с ним дружили?
– С Еликом дружил мой муж, а я, естественно, поддерживала с ним хорошие отношения.
– В чем это выражалось? Плюшев приходил к вам, когда вашего мужа не было дома? Ведь Дмитрий Мохнаткин часто бывает в разъездах, не так ли?
– На что вы намекаете?! – зло ответила она, как показалось Небесову, слишком быстро.
– Я ни на что не намекаю. Но буду иметь в виду, что здесь есть над чем задуматься.
– Вовсе
– Кстати, ваш муж сейчас где?
– На работе он. Ваши сотрудники его уже допрашивали. Что вам еще от него надо?
– Значит, не все еще с ним выяснили.
– Послушайте, – примирительно сказала Катя. – Дима много работает, устает, и ему ни к чему после работы еще отвечать на вопросы полиции. Я с Елисеем, как и со всеми друзьями Димы, которые ходили к нам в гости, много общалась. Может, вам будет достаточно разговора со мной? Вы у меня спрашивайте, я расскажу все, что знаю.
Боже ты мой! Святая женщина! Какая беззаветная любовь к мужу! Ради его покоя она готова пожертвовать покоем собственным! Если бы не годы работы в розыске, оставившие неизбежный налет цинизма в его душе, Небесов бы прослезился. Катю он видел насквозь. Если женщина, только что не желавшая его и на порог пускать, внезапно стала любезной, значит, он нащупал ее больное место. Катерине явно не хочется, чтобы он беседовал с ее мужем.
– Хорошо, – покладисто согласился Миша, думая, что Мохнаткина допросить они всегда успеют. – Итак, с самого начала. Как давно вы были знакомы с Плюшевым?
– Ну… лет десять, наверное.
– Где вы познакомились?
– Да я уж и не помню. На какой-то вечеринке, по-моему.
– В школе на дне встречи выпускников, – подсказал ей Миша.
Катя уставилась на него, хлопая ресницами. Она пыталась сообразить, насколько подробно осведомлен оперативник об их отношениях с Елисеем. По всему выходило, что достаточно подробно для того, чтобы задавать неудобные вопросы.
– Может, и в школе. Разве это так важно?
– Важно все. Итак, вы познакомились с Плюшевым десять лет назад, и у вас с ним завязался роман.
– Да какой там роман! Елик за мной ухаживал, как и другие мальчики, но ничего серьезного у нас с ним не было.
– А потом вы встретили Дмитрия.
– Да, я встретила Диму. И вышла за него замуж.
– Как на это отреагировал Елисей? Он продолжал за вами ухаживать?
– Нет, конечно! Они же с Димой были друзьями. Разве что помогал иногда по-дружески – подвозил куда-нибудь, когда Дима был занят, или дочку из садика забирал, но это ведь не ухаживания.
Стрекотанием сверчка прозвенел дверной звонок, оповещая о том, что кто-то пришел.
Катя насторожилась.
– Пойду открою. Это соседка, наверное, – растерянно пробормотала Катя.
– Никак за солью пришла, – поддел ее Миша и тенью прошмыгнул вслед за ней. Небесов слабо себе представлял, чтобы нынче в многоквартирных домах соседи ходили друг к другу в гости.
– Катюша! Ну как ты? Как Люсенька? А где Димочка? – рассыпаясь вопросами, в квартиру ворвалась дородная дама лет пятидесяти.
– Мама, тише, – Катя хотела куда-нибудь выпроводить гостью, но не успела – Небесов уже стоял тут как тут.
– Люся спит? – перешла на шепот дама. – А это кто?
– Оперуполномоченный капитан Небесов, – взмахнул он удостоверением.
– Ой, – ойкнула женщина. – Вы, наверное, из-за Елюши. Мне Катюша все рассказала. Какое горе, какое горе!
– Вас как зовут?
– Лидия Павловна я. Такой хороший мальчик был! Катюша, ты напоила капитана чаем?
– Мама, он уже уходит. Мне с ребенком надо заниматься.
– Лидия Павловна, я с удовольствием выпью с вами чаю, – возразил Миша.
– Катюша, ты иди к Люсе, а мы с молодым человеком сами справимся, – ей страсть как хотелось узнать подробности гибели Елисея.
Катя с нескрываемым недовольством ушла в детскую, а Небесов с ее матерью последовал на кухню.
– За что же его убили-то? Еличка ведь таким славным был, мухи не обидел! Нашлись ведь сволочи! Как только таких земля носит?! – Лидия Павловна вопросительно смотрела на Небесова, ожидая рассказа.
– Хватает всякого сброда.
– Вы уже кого-нибудь подозреваете?
– Ищем. Вы Елисея хорошо знали?
– Не так чтобы очень. Он хороший был парень, но немного замкнутый. Не любил делиться наболевшим, все в себе держал. А это, я считаю, неправильно. Выговариваться надо, иначе печаль душу изнутри выест. Ну уж, видать, уродился таким. За Катькой моей бегал, как привязанный. Одну ее любил. Я такую любовь только в кино видела. Дело к свадьбе шло. Он свататься приходил, и Катюша вроде бы согласилась, а потом возьми да за Димочку и выйди. Такая любовь была, такая любовь! Даже жалко. И любовь жалко, и Елюшу. Он тогда сам не свой сделался, с Димочкой в дым поссорился и уехал куда-то. Думала, что не увижу его больше, а потом гляжу, вернулся. И с Димочкой они помирились, и на Катю больше не дулся. А я думаю, и хорошо, что так сложилось. Что ни делается, все к лучшему! Ведь Еличка как был бобылем, так им и помер – ни ребенка, ни жены. Так что еще не ясно, как оно вышло бы, если бы они с моей Катей поженились бы. Может, он не способен был детьми обзавестись, и я тогда без внуков осталась бы. А так у меня уже второй на подходе!
– У вас кроме Кати еще дети есть?
– Вот именно что нет! Катюша у меня единственная дочь, и она ждет ребенка! – заулыбалась женщина. Ей было приятно делиться этой новостью.
– Мама! Я же просила! – в кухню вошла Мохнаткина. Она была готова испепелить Лидию Павловну взглядом за то, что та разгласила ее тайну.
– А что я такого сказала? Хорошая новость, почему бы ею не поделиться? Человек за тебя порадуется… – стала она оправдываться. – Это она из суеверия – чтобы не сглазили. Мужу не сказала. Даже мне, матери, говорить не хотела. Я случайно узнала, когда на рецепты из женской консультации наткнулась. Они вот тут, на подоконнике лежали. Это вы, мужики, в них ничего не смыслите, а я сразу сообразила, что к чему.
– Мама!
– Что мама? Что тут такого? Зачем скрывать, раз дело хорошее? Радостью делиться надо!
Катя нервно поджала губы, сверкнув глазищами. Назревал семейный скандал. Чтобы не оказаться меж двух огней, Михаил поспешил убраться с поля брани.
– Спасибо за чай. Я, пожалуй, пойду, – светски откланялся он.
– То есть Мохнаткина беременна? Это объясняет, почему она не шла на контакт с полицией. В таком положении женщины порой ведут себя неадекватно, – прокомментировала Семирукова.