Шрифт:
Отцову тётку Оля в глаза никогда не видела. Однако же та завещала ей квартиру. И не где нибудь, а в Подмосковье. До столицы сорок километров. Считай Москва. Когда отец рассказал ей, Оля так и села. Александр Владимирович сам пребывал в недоумении. Со своей тётей он давно не общался и дел никаких не имел. Его отец, Олин дедушка, никогда не вспоминал про сестру. Отрезанный ломоть.
– Это
– Наверно так. Что делать думаешь? – отец присел рядом с дочерью и внимательно её рассматривал. Оле не понравился этот испуганный взгляд.
– Пап, ну ты чего? Съезжу, всё посмотрю, узнаю, а потом и вас к себе заберу. Только подумать – Москва.
Оля откинулась на спинку дивана и мечтательно уставилась в потолок. Чего тут раздумывать? Ехать надо.
– На вот, надень, – мама пригнула Оле голову. – Ещё бабушка твоя носила. Святая Ольга. Теперь и твоей заступницей будет.
Мама как ни старалась, а слёз сдержать не могла. Ольга оглядела образок.
– Мам, всё будет хорошо. Обещаю. Не на луну ведь улетаю. Да и Надюшка там. Она мне поможет, если что…
– Ох уж эта Надюшка.
С Надей они с детского сада. А потом, когда заканчивали десятый класс, Надиному отчиму в чём-то очень крупно повезло и они благополучно переехали. Подружки больше не виделись, но связь поддерживали. То, что они жили с папиной тётей в одном городе казалось фантастическим везением.
Оля ехала через Москву, но так спешила, что толком ничего не увидела. С одного вокзала на другой, метро, толпы, просто толпы народа. Всё в движении, шум, кутерьма. Села в пригородную электричку и только здесь немного перевела дух. До сих пор не верилось в происходящее. Нет, она любила свой родной город, но стало как-то душно. Неудобно. Всё рядом, всё близко. Простора нет: ни разбежаться, ни рук раскинуть. Обязательно во что-нибудь упрёшься или кого-нибудь заденешь. Ей хотелось большего. Она знала, что справится с трудностями. И почти не боялась.
А Надюшка всё такая же. Яркая, шумная. Оля примерно так и представляла их встречу. Первым делом подруга критически оглядела Олю с ног до головы. Недоумённо вскинула бровь и с иронией произнесла:
– Пальтишко симпатичное. Остальное дело техники.
– Да хватит тебе!
Оле не нравилось, когда её осматривают, словно лошадь на скачках.
– Ехать надо.
Надя рассмеялась и обняла подругу.
– Бабуля где жила?
Оля назвала адрес.
– Не так далеко от меня. Потом добавила:
– Колдунский дом.
Надя заметила, как Оля нахмурилась и успокоила:
– Ой, да не пугайся ты так. Вон, мой “татарским аулом” кличут, а соседний, через дорогу, вообще “муравейником”. Почему? Да кто-ж его знает!
– Домик, конечно, старенький, – продолжала Надя, – говорят ещё немцы пленные строили. Зато район спокойный. Ничего, – Надя благосклонно похлопала Олю по плечу, – надо же с чего-то начинать. Ты сейчас куда?
– Сначала к нотариусу, а потом уже квартиру смотреть.
– Ну, это ты без меня. Я на полчаса отпросилась. Как всё сделаешь, отзвонись.
Всё! Все важные дела позади. Теперь домой. "Домой". Она уже почувствовала себя хозяйкой? Оля попросила таксиста не заезжать во двор, хотела пройтись, осмотреться.
Дом и правда не новый. Двухэтажный, и подъездов тоже два. Потемневшая черепичная крыша, ржавый водосток. Но за домом и двором следили. Видно, что стены недавно штукатурили, под окнами небольшой палисадничек. Чуть в стороне полянка, поросшая по краям липами и осинами. Сейчас, в конце октября, почти голые деревья темнели мокрыми стволами в предвечерней дымке. С этой стороны дороги строений больше не было. Зато за трассой разрастался новый микрорайон. От него доносился непрекращающийся гул, как из другого мира.
Во дворе никого не было. Оля прошла в подъезд и поднялась на второй этаж. В подъезде всего четыре квартиры, по две на этаж. Немного, зато с соседями легко знакомиться. Постояла у двери, потом решительно вставила ключ. Зачем-то оглянулась. Дурёха.
Пустота. Это первое, что пришло ей на ум. Пустота и запах пыли. Даже не пыли… Старины. Древности. Оля поставила свои вещи и прислушалась. Какой-то звук, всё-таки, уловила. Настенные часы. Идут себе… Телефон домашний. Подняла трубку. Гудит.
Конец ознакомительного фрагмента.