Колдунья моя
Шрифт:
Глава 11
Зима тянулась долго, но внезапно с юга подули теплые ветры. Снежный покров стал таять и превращаться в жидкую кашицу; в конце концов остались лишь грязные лужи, затянутые тонким ледком. Днем почва делалась мягкой и рыхлой, ночью снова подмерзала. Почки на деревьях стали набухать и светлеть, наливаться новыми соками. На лугу у реки резвились молодые ягнята, столь непредусмотрительно появившиеся на свет в самую суровую пору зимы.
Каждое утро, с первыми лучами солнца, и каждый вечер, как только начинало тянуть ночной прохладой, мастер Жилье поднимался на западные холмы, туда, где должны были воздвигнуть крепость. Он тыкал в землю палкой,
Дагда и мастер Жилье съездили в Херефорд, Вустер и Глостер, чтобы подыскать строителей, землекопов и плотников.
Все поездки оказались удачными. По мере того как жилища заселялись, население Эльфлиа сначала удвоилось, потом — утроилось. Из Нормандии прибыли каменщики. На месте строительства крепости соорудили кузницу для местного кузнеца Освальда, чтобы тому не приходилось бегать туда-сюда между деревенской кузницей и стройкой.
Бейлиф Эгберт подыскал в деревне новых служанок для кухни. Он выбрал более молодых девушек, чем обычно, и поручил им самые простые задания; прочие же были срочно повышены в должности. Чтобы прокормить новых жителей, требовалось много рабочих рук.
Мельник Веорт взял себе двух молодых помощников и ежедневно молол муку про запас. Он не помнил, чтобы ему когда-либо приходилось трудиться так много. Ведь Эльфлиа всегда было таким тихим, спокойным местечком! И обязанности Веорта, унаследованные от отца, который тоже когда-то был мельником, до сих пор были легки и необременительны. Теперь же он работал от зари до зари и валился в постель таким усталым, что его молодая вторая жена обиженно жаловалась на то, что муж ею пренебрегает.
Местный пекарь Бирд, маленький вертлявый человечек, матерью которого была валлийская дикарка с холмов, справлялся с работой весело. Для него лишний труд никогда не был в тягость; безделье же, напротив, угнетало. С руками, покрытыми до локтей мукой, он проворно лепил из теста буханки, укладывал их в печи и неутомимо вынимал один противень за другим. Потом его помощники переносили хлеб к месту постройки, где между походными кострами сновали повара. Хлеб Бирда всегда был вкусным и сдобным.
Зима сменилась весной буквально за одну ночь. Все зазеленело. Когда вырыли защитный ров вокруг будущей крепости, мастер Жилье со своими подручными взялся за проект здания. Крепость будет не очень большой; ведь Жосслен де Комбур — не крупный сеньор. Главная задача — обеспечить охрану; впрочем, предусматривались и удобные жилые помещения для лорда и его семьи. Хотя Мэйрин была против переезда в новое жилье, мысль о том, что можно будет снова поселиться в настоящем замке, казалась соблазнительной. Жизнь в Ландерно осталась далеко-далеко в прошлом.
В марте король вернулся в Нормандию, захватив с собой тех, чье присутствие могло бы послужить причиной восстания.
Это были юный этелинг Эдгар, граф Нортгемптона и Хантингдона Вальтеоф и братья графы Эдвин и Моркар В качестве регентов в Англии остались брат короля, епископ Одо, и сенешаль короля, Вильгельм Фитц-Осборн, только что ставший графом Херефорда. Епископу досталось управлять юго-восточной Англией, вплоть до самого Винчестера; Фитц-Осборну — центральными землями, от болот Уэльса до Норвича. Править Нортумбрией предстояло некоему тану по имени Копси, который состоял в родстве с семейством Годвина. Юго-запад Англии все еще не покорился Вильгельму, до сих пор храня верность покойному Гарольду Годвинсону, мать и сестра которого нашли убежище в Эксетере.
Дни стали длиннее и теплее; крестьяне Эльфлиа начали работать на полях, сеять ячмень, овес, пшеницу и рожь. Плодовые деревья в садах покрылись бело-розовыми цветами. Ручьи в Большом лесу избавились от остатков льда и потекли быстрее. Гуляя по лесу с корзинкой, Мэйрин находила чудесные большие грибы, приносила их домой и рассказывала повару, как готовить их с маслом и перцем, добавляя даже драгоценной соли. Такой рецепт был совершенно безопасен.
Потом наступило лето. Высокие колосья стали наливаться зерном. Однажды к ним на ночлег попросился гонец с севера, сообщивший, что Копси убит Освульфом, сыном бывшего графа Берниции, в ходе кровной вражды, уже давно длившейся между семейством Годвина и старым правящим домом Нортумбрии. А вскоре после этого Жосслена призвали на помощь к брату короля. Пикардиец Эсташ Булонский захватил Дуврский замок и оказал сопротивление епископу Одо.
Мэйрин ударилась в слезы.
— Нет! — воскликнула она. — Ты не оставишь меня в такую минуту! Я жду ребенка!
Рот Жосслена сам собой растянулся до ушей в улыбке. Подхватив жену на руки, он закружил ее с радостным воплем:
— Это же чудесно, колдунья моя! Когда он родится? Ты уверена? Почему ты мне раньше не сказала? — Поставив Мэйрин на землю, он звучно поцеловал ее в нос.
— Я только что узнала, — чихнув, ответила Мэйрин. — Ты ведь не уедешь, правда?
— Я должен ехать. Епископ Одо — брат короля, а я не только слуга, но и друг короля, Мэйрин. Я не могу не поехать, но думаю, что скоро вернусь. О тебе позаботится твоя мать. Здесь, в Эльфлиа, ты в полной безопасности. Так когда же родится мой сын?
— Твой сын? С таким же успехом это может быть и дочь, милорд! Наш ребенок родится в феврале. — Мэйрин тихо засмеялась. — Я разрожусь вместе с нашими овцами. — Она прижалась к груди Жосслена и потерлась щекой о ткань туники.
Жосслен сжал ее в объятиях и коснулся губами шелкового завитка волос, выбившегося из прически.
— Если это будет сын, то мы постараемся поскорее подарить ему сестру. А если дочь — то удвоим усилия, чтобы у нее родился брат.
В последующие недели Мэйрин часто вспоминала эти слова и находила в них некоторое утешение. Ей хотелось иметь большую семью, и она знала, что Жосслен тоже хочет много детей. Они часто говорили об этом по ночам, в постели. А холодный рассудок подсказывал Мэйрин, что для благополучия их семьи Жосслен должен быть не просто верным, а преданным, как пес. Во власти короля присвоить звание пэра, и если Жосслен заслужит такую честь, то этот титул принесет много пользы и их детям.
Старшему сыну достанется крепость на холме и титул отца. Эльфлиа отойдет ко второму сыну. А третий сын может получить Ландерно, если Мэйрин удастся вернуть свои законные владения. Прежде ей не приходило в голову заявить о своих правах на бретонское наследство, но растущая у нее под сердцем новая жизнь внезапно заставила задуматься об этом. Мэйрин помнила, как удивился король, когда она сказала, что не хочет требовать Ландерно обратно. Она знала, что Вильгельм счел ее глупой, и тогда ее это не беспокоило. Но этот еще не родившийся ребенок вынудил ее подумать о будущем.
Отцовское поместье по праву принадлежало ей, а дочь Бланш не имела на него никаких прав. Мэйрин подумала, что ее сводная сестра может пострадать так же, как и она сама. Сейчас Мэйрин впервые в жизни всерьез заинтересовалась тем, что же собой представляет эта сестра. Сосредоточившись, она увидела ее ребенком с миловидным личиком и каштановыми волосами, как у отца. И всякий раз, когда бы Мэйрин ни настраивалась на это видение, девочка представала ее внутреннему взору коленопреклоненной и возносящей молитву. Так Мэйрин поняла, что это незнакомое ей дитя хочет стать монахиней.