Колесо Года. Тени Солнца
Шрифт:
Каз собрал волю в кулак, призывая все своё мужество. Его сердце билось ровно, а голова прояснилась. Оставалось лишь выйти из этого дома и дойти до Черногорья, желательно никого не встретив.
Конечно, глупо было полагать, что его спасли, чтобы потом убить, однако, рисковать зря ему не хотелось. Он быстро отыскал свои остальные вещи, хранившие частичку родной земли.
Найти дверь труда не составило. Каз вышел на деревянное крыльцо и вдохнул свежий, чуть прохладный воздух. Холод подбодрил его, и мороз в крови откликнулся, мурашками, распространяя магию по телу. Он прикрыл глаза,
Кожа покалывала, и незнакомая энергия бурлила в нем, просясь на волю. Было ощущение, что если он не воспользуется ею, то просто взорвется, превратит этот дом, это крыльцо в сплошной кусок льда.
– Ты очнулся, – голос звучал не удивленно, но нотки облегчения легко различимы. Каз вздрогнул и открыл глаза, в глубине души радуясь, что сможет все-таки поблагодарить своего спасителя, но все же напрягся, вспомнив о злых ведьмах. Только Морозов никак не ожидал увидеть молодую девушку. Она не была похожа на ведьму. Ведьмы мало похожи на людей, с зеленоватой кожей, через которую прорастал мох, и руками-палками. Девушка же казалась нормальной, разве что пугал пронизывающий, как у хищника, взгляд. Скорее всего, дело в прямом носе и изогнутых бровях.
– Сколько я… – он почему-то не смог закончить предложение, чувствуя, что что-то пропускает. Что-то намного значимей, чем его бессознательное состояние.
– Полдня. Ты был без сознания несколько часов, что удивительно. Я думала, придется выхаживать тебя куда дольше.
Голос у неё твердый, и в нем явно не должны звучать звенящие ноты вызова, которые Каз не мог не услышать. Казалось, что девушка ждала, когда же он, наконец, исчезнет. Признаться, он и сам желал покинуть это место. И дело было вовсе не в окружающей его чужой магии.
– Мне нужно вернуться в … вернуться домой.
– Я провожу тебя. Не хотелось бы снова доставать тебя из болота, – на этот раз его ослепила язвительная усмешка, которая показалась ему самым унизительным, что только есть в этом мире.
– Я смогу дойти сам, – гордость семейства Морозовых первая показала себя, даже забывая про то, что он понятия не имеет, где сейчас находиться. И в какой стороне Северный край. Даже страшные ведьмы казались лучше насмехающегося взгляда девушки. Та ничего не отвечала, лишь наблюдала, не отрывая глаз и не моргая, прямо, как и те существа из болота. Ему хотелось поёжиться. Каз уверенно спустился с крыльца и сделал несколько шагов к забору, твердо продолжая игнорировать наблюдение со стороны. Потом, менее уверенно, вышел за его пределы; дальше была маленькая полянка и лес, но даже за несколько метров он мог почувствовать запах застоялой воды. В груди зачесалось, а воспоминания накрыли беспощадной волной.
Каз остановился вне решения и начал проклинать себя за трусость.
Рядом с ним показалась тонкая фигура, она демонстративно прошла вперед, показывая ему тонкую спину и две длинные косы. На пол секунды она остановилась, а потом бросила через плечо:
– Так ты идешь? Или решил остаться здесь навсегда?
Ему пришлось признать, что кроме этой длинноволосой девушки, его еще никто так не унижал за один день. И все же он догнал её и пристроился рядом.
–
– Я надеялась, что это ты мне скажешь, – просто ответила она, не сбавляя шага и даже не смотря в его сторону. Это действие давало слабину его выдержки.
– Я из… далеких мест. Из очень далеких, – напряженно ответил он, делая глубокие вдохи. До этого момента ему казалось, что мощь членов Круга должна склонять людей к уважению, пусть даже он еще являлся учеником. Возможно, упоминание его дома заставит девушку быть чуть более учтивой. – На самом деле, я живу в северных землях.
– Чудно.
Если она и удивилась, то виду не подала. Продолжала смотреть вперед, изредка моргая и перебирая пальцами бусины и ленты в одной из кос. По всей видимости, она нервничала или была сильно раздражена.
Девушка не сказала ни слова даже тогда, когда они свернули с дороги и пошли вдоль двух холмов, а после начали взбираться по горной тропе. Повсюду росли высокие ели и огромные валуны, покрытые мхом и белыми письменами, где-то лежал нерастаявший снег. Только лес уже не казался таким дремучим, хоть и по-прежнему пугал ощутимой глубиной.
Каз постоянно оглядывался, всматривался в каждый куст, наблюдая за любым шевелением. Ему постоянно мерещилась белая шерсть за деревьями и волчий вой. Но все было спокойно, не было даже намека на присутствие стражей.
– Мы почти пришли. Рябиновый путь давно заброшен, но это единственная известная мне дорога до северных земель, – шепотом сказала девушка, оборачиваясь к нему. Это был в первый раз, когда она смотрела на него без издевки, аккуратно всматриваясь в незнакомые черты. И он, все же решил, что, не смотря на её неприветливый характер, девушку можно назвать достаточно красивой.
– До Красных скал еще далеко, – возразил он, но тут почувствовал обжигающий поток ледяного поискового ветра. Он искал его, и нашел, приветливо лаская и зовя домой. Это было все равно, что крепкое пожатие друга после долгой разлуки. От этого по-особенному заныло сердце и зачесалось в груди.
Он сделал шаг вперед, всматриваясь в невидимую черту, которую смог на секунду увидеть, даже почувствовать взглядом. И, сделав еще два шага, зачем-то решил обернуться. Его спасительница стояла на том же самом месте, так же задумчиво смотря вдаль леса. Но разве могла она увидеть ту же волшебную грань? Конечно же, нет.
– Я хотел сказать, – Каз, вдруг, почувствовал, что что-то в нем невозвратимо рушиться, какой-то замок, что висел очень-очень давно внутри, в самой сути его души, теперь сорвался с петель. В то самое мгновение, когда она посмотрела на него и приоткрыла пухлые губы.
Их обдул еще один мощный ледяной ветер, неся в себе снег с далеких горных вершин и молчание ледниковых долин. Её косы поднялись в воздух, зазвенели в них яркие бусины, а зеленые глаза расширились почти что в страхе, когда увидели перед собой летающие снежинки.
– Не заблудись, путник, – выдавила из себя девушка и попыталась улыбнуться, но все еще выглядела испуганной, как потерянный олененок. Каз ничего не мог сделать, кроме как кивнуть, чувствуя, что стальной замок в душе снова на месте, и, развернувшись, двинуться в путь.