Колесо Судьбы

Рудианова Анна

Каждому преподнесли мисочку с вишневой водой – омыть руки. И только после этого началась трапеза. Мы все принялись за еду. Все, кроме Ватару. Парень мучал палочками несчастные деликатесы и смотрел в стол. Он напоминал провинившегося шкодника. У моего наставника были темные прямые волосы, стриженные под горшок, прическа лицо Ватару не портила. Скорее наоборот: глаза из-под прямой челки казались очень выразительными. Почти черными. Припухлые губы раскраснелись от постоянного прикусывания, острый подбородок привлекал

гладкостью. Кажется, я начала привыкать к внешности местных жителей.

Пока я пыталась поймать щупальце осьминога и проглотить, за столом начали вести благородную беседу.

– Сын рассказал о вашем необыкновенном ребенке, – обратилась мать–императрица к отцу моему, – обычно, раньше десяти лет девочкам не ищут учителей.

Отец сглотнул креветку и сделал глоток воды:

– Великая мать–императрица, Амай сама меня попросила. Начала рисовать на земле, спрашивать. Она замечательно копирует иероглифы. Есть в ней тяга к знаниям.

– Я бы хотела услышать ее стихи, – улыбнулась собеседница.

На этот раз я подготовилась и, поблагодарив за оказанную честь, прочла адаптированную басню «ворона и лисица». Не в рифму, зато со смыслом. Когда лиса сбежала с куском рыбы от вишневого дерева, великий император улыбнулся, стукнул себя по колену и обратился к мудрецу:

– Это похоже на ваши слова Сэджу – сенсей!

Старик погладил бороду, кивнул:

«Да, мой повелитель», – и продолжил есть.

После выступления ко мне подлетел принц Кейджи и сунул под нос большую плетеную куклу:

– Не плачь.

Мальчик улыбнулся. Нахально, задорно и заразительно. Он вырастет ловеласом и отличным другом, решила, принимая подарок.

Его мать рассеялась:

– Наш сын был огорчен твоими слезами и быстрым отбытием, девочка. Прими от него подарок.

Я куклу, конечно, взяла. Но тут же поняла, что пригласили меня не из–за моих выдающихся способностей, а как аниматора для второго принца.

Не очень приятно, конечно.

Скорчила улыбку мелкому и с поклоном сказала:

– Благодарю за подарок. Если его высочество второй принц поел, я могу с ним поиграть.

Пацан радостно забил в ладоши и уволок меня в соседний зал. Мидии остались не съеденными.

Я быстро наладила контакт с младшим принцем. Мы поиграли в солдатиков, потом я увлекла его сказкой про бременских музыкантов. Даже попела чуток. Мальчик был в восторге и не хотел меня отпускать.

Живая кукла лучше искусственной.

Все остались довольны.

Император развлек сына.

Мать – императрица насладилась хорошей историей.

Мой отец ввел в доверенный круг императорской семьи дочь и жену.

Чувствовала ли я себя использованной? Нет. Я планировала приручить императорское семейство.

***

Теперь примерно раз в одну/две недели нас приглашали на обед к императору, где я развлекала принца Кейджи и собравшихся

сказками или историями. Пересказ блокбастеров и сериалов гипнотизировал окружающих. Может быть, я оказалась прекрасной рассказчицей, может быть эффект производили необычные сюжеты и имена.

Часто нас оставляли с детьми играть вместе. Я быстренько научила всех прыгать в классики, улитку, резиночки и догонялки. Физподготовку никто не отменял. Мелкота гоняла у меня по саду, отжималась и проходила испытания. Я выставляла оценки, готовя свой собственный ударный отряд.

Девочки были чуть постарше (двенадцать и восемь лет), с ними было тяжелее найти общий язык, они демонстративно делали вид, что заняты. Особенно меня не любила Рейко – заносчивая младшая принцесса. Ей заплетали три высоких хвостика в натяг, возможно ее постоянное плохое настроение было вызвано натяжением волосяного покрова. Она вечно ныла, что не будет общаться со служанкой. Кроме отпрысков небожителей с нами тусовались еще несколько ребят – дети местной знати. И все развлекали второго принца.

Кейджи тянулся ко мне – не оторвать.

Он оказался очень смышленым пацаном, ловил на лету все идеи. Все чаще мы играли в школу, или я просто пыталась научить его писать, читать, считать. Но терпенья мне не хватало.

Как-то само собой получилось, что Ватару стал учить нас обоих. Со мной принц становился усидчивее, а принцип соревнования помогал быстрее усваивать материал.

Я старалась направлять малыша, и вкладывала в него мысли о равенстве полов, свободе человека, братстве народов. Конечно, тихонечко, вполголоса и при отсутствии взрослых.

***

Замечательное время моего взросления нарушило рождение моего брата. Мальчика назвали Икогава. Вот тут-то родители хлебнули стекла и узнали, что ребенок – не всегда радость, но и литры слез, естественных отходов, каши на лице, разбитой посуды, несмотря на то, что она деревянная, и т. д.

Я помогала, как могла, чаще всего – пела мелкому песни и рассказывала сказки. Россказни мои уже привыкли слушать всей семьей. Даже Ватару пару раз оставался просветиться. Шизука теперь разрывалась между мной и Икогавой. Уж очень она обоих любила.

Во время беременности мать начала меня активно обучать «женским» ремеслам. Я научилась танцевать с веером, шить, очень плохо разбираться в растениях, щипать огромную лютню. Попыталась пару раз на ней сбрямкать "Группу крови". Я в прошлой жизни на гитаре не играла, и в этой, судя по лицу учителя, тоже не выделялась талантом.

Братишка рос не по дням, а по часам. Радостные родители подрядили Ватару учить еще и брата, но мелкий пока набирал только жирок.

Второй принц очень ревновал меня к Икогаве. Я же от всех сбегала на урок к своему любимому учителю, или просто пряталась, зачитываясь рисунками на свитках.