Колесо судьбы
Шрифт:
Это был удивительный вечер. Потом Тана и Расс уехали в Мехико, через Ла Джолла и Лос-Анджелес, провести медовый месяц. Тана взяла на работе месячный отпуск, а когда вернулась, ее новая фамилия каждый раз вызывала у нее улыбку. Судья Тана Карвер… Тана Кар-вер… Тана Робертc Карвер… Она везде добавляла его фамилию. Нет, эти феминистские заскоки не для нее! Она ждала его тридцать восемь лет, почти тридцать девять, и сопротивлялась браку почти два десятилетия, и если уж сейчас она в него погрузилась, надо извлекать из этого все выгоды! Каждый вечер она возвращалась домой умиротворенная и счастливая от встречи
— Когда же ты начнешь вести себя как настоящая жена и ворчать на меня хоть немножко?
— Думаю, я забыла, как это делается.
Он улыбнулся ей, и они снова заговорили о ее доме. Она подумывала сдать его в аренду. Он был такой прелестный, что ей не хотелось продавать его. Однако она знала, что никогда больше не будет в нем жить.
— Может быть, следует его просто продать, в конце концов?
— А что, если я арендую его у тебя для Бет и Джона, когда они вернутся домой?
— Это было бы восхитительно, — улыбнулась она. — Дай подумать… Ты можешь получить его за два поцелуя и… путешествие в Мехико…
Он засмеялся, и наконец они решили оставить дом, сдав его в аренду. Тана была как никогда счастлива. Это был один из тех редких периодов времени, когда все в полном порядке, все идет так, как тебе хочется. И вдруг однажды она на полном скаку столкнулась с кем-то. Она торопилась из зала заседаний на обед с Рассом и неожиданно обнаружила, что стоит лицом к лицу с Дрю Лэндсом. У него сделалось такое лицо, будто кто-то плеснул нефтью на газон перед его домом, когда увидел, с кем столкнулся. Они постояли, дружески болтая, пару минут. Просто невероятно было осознавать, сколько боли он ей причинил когда-то. Глядя на него теперь, она едва могла представить себе это. Гораздо более поразительно было обнаружить, что Джулии было уже восемнадцать, а Элизабет — двадцать два.
— Великий боже, неужели это было так давно?
— Должно быть, так, Тэн, — его голос звучал ровно. Вдруг она почувствовала раздражение. По его глазам Тана видела, что он уже загорается надеждой, для нее неприемлемой, причем давным-давно. — Мы уже шесть лет в разводе с Эйлин.
Да как он смеет говорить ей это… как он посмел развестись после того, как причинил Тане столько боли!
— Это просто ужасно, — ее тон был холоден. Ей вдруг стало неинтересно, что он там говорит. Она не хотела опаздывать к Рассу. Она знала, что Расс работает над очень важным делом.
— Эй, полагаю, если… может быть, мы могли бы иногда видеться. Я живу теперь в Сан-Франциско…
Она улыбнулась ему:
— Мы были бы рады как-нибудь повидаться с тобой. Но сейчас мой муж просто похоронил себя заживо в огромном деле. — Ее улыбка была почти злорадной, она помахала ему на прощание с какими-то ничего не значащими словами и исчезла.
А Расс увидел торжество в ее глазах, все еще переполнявшее ее, когда они встретились за обедом в «Хейс-Стрит-Гриле». Это было одно из их любимых убежищ. Тана часто встречалась здесь с Рассом, чтобы поцеловаться за столиком в углу и счастливо посидеть в объятиях друг друга, в то время как посетители улыбались им.
— Что же тебя так обрадовало? — Он очень хорошо ее знал.
— Ничего… — Однако у нее не было секретов от Расса, не могла она хранить и
— Ай-яй-яй! Что же такого он натворил, чтобы заслужить столько эпитетов?
— Это тот самый женатик, о котором я тебе рассказывала…
— А-а! — Расс веселился, видя огонь в ее глазах. Он знал, что ни в коем случае она никогда ни на кого его не променяет, не потому, что так уж был уверен в себе, а потому что верил в ту любовь, которая их соединяет. Такая любовь — большая редкость в жизни. Он был благодарен судьбе за нее. Никогда ни с кем не было у него ничего похожего.
— И знаешь что? Он в конце концов развелся со своей женой!
— Этого следовало ожидать, — улыбнулся он. — А теперь он снова хотел приударить за тобой, так?
Она засмеялась:
— Я сказала ему, что мы были бы рады как-нибудь увидеться с ним, и смоталась.
— Ты маленькая стервочка. Но все равно я люблю тебя. Как прошел день в суде?
— Неплохо. Мне предстоит интересное дело. Промышленный ущерб. Оно будет запутанным, но возникнут некоторые интригующие моменты и технические проблемы. А как продвигается твой монстр?
Он улыбнулся ей:
— Я таки загоню его обратно в клетку. И, — он как-то странно смотрел на нее почти минуту, — мне звонила Ли.
— Как она?
— Прекрасно. — Он смотрел на жену, она на него. Что-то странное витало в воздухе.
— Расс, что случилось? — Тана была встревожена: он выглядел каким-то странным.
— Это случилось! Наконец-то они сотворили это со мной. Я буду дедушкой! — Он выглядел довольным и подавленным одновременно.
Тана засмеялась над ним.
— О, нет! Как она могла так поступить?
— Именно это я ей и сказал. — Потом он опять улыбнулся Тане. — Нет, ты можешь себе это представить?
— С трудом. Нам придется купить тебе седой парик, чтобы ты соответствовал моменту. Когда это произойдет?
— В январе. Очевидно, к моему дню рождения. Или на Новый год, что-то около того.
Получилось, что ребенок родился в первый день нового года. Расс и Тана решили, что будет забавно слетать в Нью-Йорк и навестить Ли. Он сгорал от нетерпения увидеть своего первого, вернее, первую: это была девочка. Расс зарезервировал место в «Шерри Незерланд», и они улетели. Счастливая Ли набиралась сил в нью-йоркском роддоме, в самой лучшей палате. Ребенок был розовым и прелестным. Рассел издал все приличествующие случаю возгласы, произвел много шума, а когда они вернулись в гостиницу, занялся любовью со своей женой с необычной страстью.
— По крайней мере, я еще на высоте. Ну, и как тебе любовь и секс с дедушкой, любимая?
— Даже лучше, чем раньше.
Однако в ее глазах было какое-то странное выражение, когда она посмотрела на него. Он моментально это заметил, затих и притянул ее к себе. Их обнаженные тела соприкасались. Он любил ощущать бархатистость ее кожи, но сейчас был обеспокоен. Временами, когда что-то имело для нее огромное значение, она замыкалась в себе. Сейчас у нее было именно такое состояние.
— Что случилось, родная? — он сказал это шепотом прямо в ухо, она повернулась к нему с удивленным выражением.