Колхоз. Назад в СССР 3
Шрифт:
А вот братец определял время каким-то интуитивным образом. У него часов не имелось, однако присутствовал загадочный внутренний механизм, позволявший ему достаточно четко называть, который идет час.
— Пора. Можно начинать нашу операцию. Сейчас где-то около одиннадцати. Нормально. Утром вставать всем рано, так что вырубилось, спят уже. Да и наши тоже. Давай выдвигаться.
Мы откопали мешок с аппаратом, а затем принялись спускаться вниз по деревянной лестнице. Я шел первым, Андрюха следом. Надо ли говорить, что он несколько раз чуть не наступил мне на пальцы, и в довесок, почти ухитрился сесть своей задницей на голову. Мою же голову, естественно.
— Епте мать… Что ж ты такой неуклюжий… Аккуратнее можно?
— Знаешь, что... — Андрюха хотел поставить ногу на перекладину. В итоге, он снова, каким-то чудом, буквально в миллиметре от моей конечности промахнулся. — Шустрее спускайся, Жорик. Трындишь до хрена. Телишься, как барышня.
Короче, с горем пополам, мы оказались внизу. Даже, на удивление, не создав при этом много шума. Хотя братец, будто старался спалить все наши планы к чертям. В итоге я назвал его жопоруким, а он заявил, что уж руки тут точно не при чем. Видимо, ко второй, упомянутой части тела, все происходящее Переросток относил в большей мере.
Окна в нашем доме были темными. Значит, спят, реально. На цыпочках братец начал двигаться к калитке, я — за ним.
Когда очутились на улице, за территорией дядькиного двора, первым делом прислушались к звукам. Неожиданные встречи нам сейчас не просто не нужны, они категорически противопоказаны. В Зеленухах было подозрительно тихо. Вернее, звуки имелись, но свойственные деревенской ночи. Где-то топталась на месте скотина, где-то делили территорию коты, со стороны пруда были слышны сонные, редкие всплески рыбы. Ну, я надеюсь, что это рыба.
Почему-то мысль о предстоящем походе на кладбище все равно рождала в душе лёгкую тревогу. Я не суеверный, это факт, однако, стоило представить, как мы с Андрюхой пробирается через могилы, по спине бежали мелкие мурашки.
Мешок с самогонным аппаратом братец держал в руке. Я же отвечал за хранение ключа. Покосился на Андрюху. Он тоже как-то маялся, хотя старался не показывать этого.
Не успели отойти от дома, как в ближайших кустах послышался шорох. Мы с Переростком резко замерли. Сразу стало тихо. Сделали ещё несколько шагов, снова возня. Мы опять остановились. Посторонний звук пропал. Переглянулись вопросительно, ожидая друг от друга объяснения.
— Это что? — Андрюха как-то растерянно смотрел на меня, я с точно таким же выражением лица смотрел на него.
— Не знаю... Может, кошка. Или собака. Или это... Ежи? Слушай, твоя деревня, если что. Я вообще — городской тип, и по следу зверьё определять не умею.
Говорили мы на всякий случай шепотом.
— Не похоже на кошку… Да и вообще на мелкое животное не похоже. Слишком тяжело двигается. Размеры гораздо больше.
В этот момент в очередной раз хрустнула ветка, потом другая, потом раздалось четкое "етить — колотить" и из кустов практически кубарем выкатился дед Мотя.
— Ну, вы, блин… — У меня вздох облегчения вырвался.
Вот интересно. Вроде бы не сказать, чтоб трус, но конечная точка нашего путешествия придавала всему мероприятию какой-то мистический оттенок. Против воли в голове крутились разные мысли сомнительного направления.
— Да понасодют шиповника. Сволочи, — Матвей Егорыч принялся отряхиваться. — Честным людям пройти негде. Я тут вас сидел, ждал, если чё. Задремал маленько. Хорошо, вы как стадо баранов идете. Громко. Мертвого разбудите.
Последняя фраза деда Моти не понравилась ни мне, ни братцу, судя по его скривившемуся лицу.
— Честные люди дома спят, — Резонно возразил Андрюха, — а не по кустам шарохаются.
— Вот и иди, спи, раз такой умный. А мы с Жориком делом займёмся. Купим потом мотоцикл, будем ездить мимо двора, чтоб ты локти грыз. А то и коленки. Завернешь ногу за ухо да будешь наяривать. А все... Обратно время не воротишь ...
Не знаю, почему Матвей Егорыч в свою мечту о трехколесном друге с люлькой включил уже и меня. Я, вообще-то, смотрел немного в другую сторону.
Дед подошёл ближе, и стало заметно, в кустах он не только сидел в засаде. От нашего главного самогонщика весьма ощутимо тянуло уже привычным запахом.
— Вы там в одно лицо пили? — Я присмотрелся к карманам Егорыча. Интересно, есть ли у деда Моти ещё…
— Чего это… пил. — Он фыркнул. — Утомился вас ждать. Согревался.
На улице, на секундочку, было так жарко, что ветром не колыхало ни один листочек. Где и как Матвей Егорыч ухитрился замёрзнуть, не понятно. Но в данный момент оно было и неважно.
— Аааа… осталось что-нибудь? Я просто тоже … замёрз, короче.
Андрюха покосился на меня, но от комментариев воздержался. Походу, ему тоже было не по себе. И ведь не сказать, будто что-то предосудительное планируем, а вот все рано имеется тревога, хоть убейся.
Естественно, дед Мотя не был бы собой, если бы у него не оказалось запаса. Он вытащил из кармана фляжку, а затем протянул ее нам.
— Хватит лясы точить. Идём. Решил проконтролировать вас. А то сделаете все через задницу.
Мы с Переростком одновременно хмыкнули. Уж кто бы говорил. Однако, возражений по поводу присутствия в нашей компании деда Моти, не высказали. Втроём ещё лучше. Спокойнее.
А с фляжкой Матвея Егорыча, так вообще постепенно становилось хорошо. Где-то даже весело. Андрюха немного расслабился и теперь без остановки улыбался глуповатой улыбкой. Как дурачок. О чем-то приятном думал, походу. Дед Мотя тихо напевал себе под нос мотив незнакомой песни. Мне, как обычно бывает после алкоголя, хотелось движа. Тем более она, эта фляжка, была удивительным образом нескончаемой.