Коллеги
Шрифт:
— Ну, ладно, — послышался чей-то голос, явно принадлежащий не типу в грязном ватнике. — Поехали на место.
Сергея рывком подняли и повели к машине, к той самой «десятке», в которой они с Анной ехали на съемки. «Не хотят оставлять после себя улики», — догадался он и краем глаза увидел, как сажают в машину Анну. Лицо у нее было бледное, без единой кровинки.
«Хорошо, что нам не связали руки, — успел подумать он. — Впрочем, в наше время все происходит гораздо проще», — и тут почувствовал, что усевшийся рядом с ним на заднее сиденье мужик в черных очках ткнул его в бок стволом солидной величины.
— Пикнете — пристрелю на месте, — хриплым голосом пригрозил он.
Анна молчала. Сергей чувствовал ее страх, но держалась она хорошо, гораздо лучше, чем он ожидал.
На место водителя сел какой-то широкоплечий мужчина. Сергею показалось, что именно этот человек ударил его сзади. Рядом с ним на переднем сиденье развалился тип в ватнике.
Где же тогда остальные трое? Воронцов точно помнил, что, кроме этого «ватника», напавших на них было пятеро. К счастью, зеркало заднего вида оказалось как раз на уровне его глаз. Так и есть: сзади ехала другая машина, черная «Дэу».
Что-то упиралось Сергею в бок, мешало сидеть. Нет, это был не ствол, — тот подпирал его с другой стороны. Опустив глаза, Сергей увидел камеру и заметил, что она все еще работает. Так и есть — огонек мигает. «Что же они не додумались ее выключить?» — подумал он с неожиданным сожалением. Так родители, наверное, реагируют на очередную шкоду сына-хулигана.
Как это ни странно, Сергей почему-то не боялся. Сейчас их куда-то везут, неизвестно кто и неизвестно зачем, хотя, судя по началу, ничем хорошим ни для него, ни для Анны закончиться это не должно, и все-таки страха не было. Он даже, взглянув на Анну, пару раз подмигнул ей, чтобы приободрить. Правда, так и не понял, помогло ли это: она смотрела на него глазами, полными ужаса, хотя и хранила молчание.
Мужик в неопрятном ватнике оказался на редкость словоохотливым.
— Ловко я ее сгреб, а? — хвастливо спросил он. — Самое главное, быстро. Оперативно! — и поднял вверх палец, явно довольный тем, что знает такое умное слово.
— Слушай, а помолчать ты не хочешь? Оперативник, — проворчал его напарник в кожаном плаще.
— Да ладно тебе! — отмахнулся «ватник». Получилось у него не «ладно», а «ланно». — Все равно дело сделано. Большой папа нас одобрит.
Мужчина в плаще на месте водителя резко затормозил, да так, что «Дэу», не отстающая от «Жигулей», чуть не врезалась в них.
— Я тебе сто раз говорил, — как-то устало и одновременно с угрозой проговорил плащ, — не называй Смирнова большим папой. Никакой он тебе не папа, понял? И не мама! Впрочем, маму он тебе еще покажет.
— Какую? — не понял ватник, как-то сразу осев.
— А ту, которая Кузькина, — все тем же тоном с расстановкой пояснил плащ.
— Да ладно, братан, да я, да ничего, — промычал ватник. — Я же для конспирации так сказал, а то эти двое, — он мотнул головой в сторону Анны и Сергея, — все слышат.
— Это уже не твоя проблема, — отозвался плащ. — Мы с ними разберемся, да так, что в скором времени они все равно ничего сказать не смогут.
— Как это? — удивился ватник.
— А ты пошевели извилиной, — посоветовал плащ. — Есть у тебя хоть одна в твоей глупой голове?
«Есть, конечно, — язвительно подумал про себя Сергей, — но вот какая досада: она непосредственно соединяется с пищеводом, так что не обессудьте».
— Короче, — начал объяснять плащ наставительным тоном, — мы их сейчас накачаем кое-чем, а потом машину пустим под откос. Несчастный случай, произошедший по причине передозировки наркотика, ясно тебе?
— Ну ты и голова! — восхитился ватник. — Сам придумал?
— Да нет, не я, — с большой неохотой признался плащ. — Это Леонид, — прибавил он, вздохнув, и кивнул назад, в сторону «Дэу».
— А я вот и хотел спросить, — заинтересовался ватник. — Что же он сам-то с нами поехал? Ему-то зачем руки марать? Он у нас мозговой центр, а уж выполнять — наше дело. Остался бы дома. Эх, сейчас бы да перед каминчиком, да с водочкой…
— Не может он так, — с уважением пояснил плащ. — Дело ответственное, должен лично проследить. Эта ведь, — он мотнул головой в сторону Анны, — невеста нашего шефа.
— Да ну, брешешь! Эй, слухай, — обратился он к Анне. — Ты что, правда его невеста? Ну хоть кивни! — взмолился ватник, увидев, что Анна смотрит на него глазами, полными ненависти, и, помня об угрозе, молчит. — А ничего она держится, — сказал он вдруг. — И руку мне прокусила, болит, блин!
— Ладно, заткнись уже, — огрызнулся плащ. — Не отвлекай меня, мне на дорогу смотреть надо. Снег все-таки, скользко.
— Слушай, а за что ее так, а? — все-таки поинтересовался ватник.
— Да заткнись же ты! — отрезал плащ — впереди показался трудный поворот. — А нечего было против жениха такую волну гнать. Слышал, небось, про публичные дома и все такое? Так вот они, эти два голубчика, всю кашу и заварили!
— Вот это да! — восхитился ватник. — Сильна! Таким, как она, в пуховых платьицах и меховых панталончиках ходить бы да черную икру золоченой ложечкой кушать! А она не побоялась!
— Ну и дура! — отрезал плащ. — За свою же дурь и ответит!
Это были его последние слова.
Из-за поворота на большой скорости вылетел омоновский «пазик». Сидящий за рулем «десятки» кожаный плащ не ожидал, что кто-то может попасться им навстречу: по этой дороге всегда мало ездили. Не справившись с управлением — заболтал его все-таки ватник, — он на повороте выехал на встречную полосу.
Послышался звон разбитого стекла. Со страшным скрежетом передняя часть кабины «десятки» вмялась внутрь. Там, где сидели кожаный плащ и ватник, не осталось ничего. Анна закричала. Мужчина рядом с Сергеем от неожиданности выронил оружие. И Воронцов тут же стукнул его ребром ладони по шее, благо на ней не было шарфа — шея оказалась незащищенной.
— Выбирайся! Живо! — крикнул он Анне.
К счастью, с ее стороны дверь не заклинило, и они оба благополучно вылезли наружу, стараясь не смотреть на то, что осталось от бандитов.