КОЛЛЕГИЯ. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Шрифт:
– Это хороший план, – кивнул киммериец, подозрительно посмотрев на свой бокал. – Как сильна армия Фригии?
– Гораздо слабее моей.
– Тогда почему ты сам не нападешь на них и не разобьешь врага в славной битве.
– Фригийская армия уступает моей. Поэтому они уходят от сражения. Они разбиваются на малые отряды и нападают исподтишка. Грабят обозы. Устраивают засады и ночные налеты на лагеря. Такая война не для тяжелой пехоты, а моя конница и колесницы не могут быть во всех местах одновременно. Твое войско состоит из десятков тысяч всадников. Ты можешь с быстротой ветра проноситься по землям Фригии, уничтожая их отряды один за другим. Такая война как раз для твоего войска. Пока ты будешь терзать фригийцев, мои воины с юга не спеша подойдут к столице.
– Ты хочешь сам взять столицу и забрать ценные трофеи? – нахмурился Лигдамис.
– Ну что ты, – дружелюбно улыбнулся ассириец. – Если хочешь, бери ее сам. Тогда вся добыча достанется тебе. Меня не интересуют трофеи. Меня интересуют земли Фригии и рабы. Я хочу, чтобы в Гордионе, их столице, сидел мой наместник. Я хочу, чтобы они платили мне дань зерном и рабами. За Фригией лежит Лидия. Я хочу покорить и ее, чтобы выйти к проливам, соединяющим два моря 41 , и построить там крепости. Я хочу выйти к Трое, чтобы самому увидеть место эпической битвы прошлого. Ну и, контролируя проливы между морями, я смогу снимать дань с кораблей торговцев.
41
Босфор и Дарданеллы.
– Чужие столицы, крепости и проливы нам не нужны. Мы кочевники. Нам нужны просторные степи.
– Да? – «Асархаддон», чуть сощурившись, посмотрел на киммерийца. – Но вы бросили свои степи к северу от двух морей и пришли сюда. Что вас привело в эти земли?
– Мы шли за славой и богатой добычей. И чтобы выполнить великое предназначение, – Лигдамис коснулся небольшого амулета в виде пентаграммы, висящего на шее.
Глаза ассирийца расширились от удивления, когда он его рассмотрел. «Асархаддон» даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя остановился и отвел взгляд в сторону.
– У каждого народа есть предназначение, – наконец сказал он. – Ты хочешь славы и добычи. Ты найдешь ее на западе. Там лежит твое предназначение, предводитель вольных всадников.
– Я услышал тебя, царь Ассирии. Я буду советоваться с богиней-матерью и духами своих великих предков. Через три дня я сообщу тебе свое решение.
– Передай своим богам, что за каждую сотню твоих всадников, которые пойдут на запад, я заплачу три полные мины серебра. Это будет очень хороший довесок к добыче.
– Передам, – с достоинством кивнул Лигдамис, встал и, пнув ногой замешкавшегося переводчика, направился к своей лошади.
Вернувшись в лагерь, генерал в подробностях рассказал ассирийскому царю о разговоре с предводителем киммерийцев. Тот внимательно выслушал и, протянув ему кубок вина, спросил:
– Как ты думаешь, они согласятся?
– Думаю, согласятся. По тому, как варвар отреагировал на то, что мы хотим взять столицу Фригии, было ясно, что он намерен сам повести на нее свое войско. Его интересуют слава и богатая добыча.
– Это хорошо, – Асархаддон, смакуя, сделал глоток вина, отломил лепешку и, зачерпнув ей из тарелки немного мягкого соленого сыра, отправил в рот. – Киммерийцы появились в этих краях очень удачно. Если они пойдут на Фригию, то освободят наши войска для похода на Урарту. Пора покончить с династией Русе и присоединить их земли к Ассирии. Потом настанет очередь Фригии и Лидии. А за ними, если того пожелает Ассур, и греческих колоний. Так мы будем собирать дань со всех земель между тремя морями.
– Твой план велик, мой царь, – генерал поднял свой кубок в приветственном жесте и, сделав несколько глотков, поставил на невысокий стол. – Я хочу тебе поведать еще об одном, – он на секунду задумался, будто что-то вспоминая, и продолжил: – Я видел на киммерийце амулет. Пентаграмму, заключенную в круг. Сделан он из меди. Но не такой, как у тебя, а раза в два меньше.
– Пентаграмму, – удивленный Асархаддон положил ладонь на грудь, где под туникой прощупывалась древняя реликвия ассирийских царей. – Ты видел пентаграмму? Ты не мог ошибиться?
– Нет, мой царь. Я ее внимательно рассмотрел. Она висела у Лигдамиса на шее на плетеном кожаном шнурке. Во время разговора он несколько раз накрывал ее ладонью так, как это делаешь ты. Он словно хотел прикоснуться к ее силе. При этом он говорил, что их народ сюда привело великое предназначение.
– Пентаграмма у дикаря, – задумчиво проговорил царь. – И великое предназначение. Боги шлют мне какой-то знак. Но какой? Много поколений назад «народы моря» тоже пришли в наши земли, выполняя предназначение. Тогда Ассирия волей богов устояла. Одна из всех великих царств. И на знаменах Армии волка и сокола, разбившей хеттов, тоже была пентаграмма, и на круглых дисках, венчавших их шлемы, тоже. Может быть, мы устояли только потому, что нас тоже хранила священная звезда в круге?
– Пути богов нам неведомы, – склонил голову генерал.
– Ты принес мне важную весть, генерал. Сейчас можешь идти. Я должен подумать.
Оставшись в шатре один, Асархаддон поднялся с подушек, подошел к небольшому святилищу, устроенному у стены. На резном деревянном столике красовалась золотая статуэтка крылатого бога Ассура, покровителя Ассирии. Напротив нее в окружении небольших чашечек с подношениями лежал золотой жезл – символ царской власти, дарованной богами. Он вознес молитву верховному богу, зажег ароматную масляную лампадку, в задумчивости прошелся по шатру и уселся на инкрустированный золотом и серебром походный деревянный трон.
Пентаграмма, священная печать древнего Посланника богов, символ великой силы таинственного Источника, снова появилась в этих землях. Прошлый раз она принесла беды и разрушения. Что она несет сейчас? Асархаддон снова приложил ладонь к груди, нащупал под туникой амулет. Каждый раз, когда царь так делал, он ожидал, что что-то произойдет. Ждал какой-то знак, мимолетное ощущение или видение. Хоть что-то, что подскажет, что пентаграмма жива. Но раз за разом амулет молчал. Он молчал при нем, при его отце и при его предшественнике тоже. На протяжении столетий десятки царей трех династий носили медную пентаграмму на шее и никто не смог ее оживить, чтобы получить хоть искорку великой силы, которой обладал Атрахасис, первый Посланник богов, прикоснувшийся к священному Источнику.