Коллекционер
Шрифт:
– Они у тебя новенькие, верно? – уточнила Джули. Лайла кивнула. – И уже доверили тебе такие подробности о своей жизни?
– А что я могу с этим поделать? – намеренно скромно потупилась Лайла, разыгрывая мизансцену смущения. – У меня такое лицо. Вызывает доверие. – И они обе расхохотались. – Поздоровайся с Томасом, – отсмеявшись, предложила подруге Лайла. – Мой подопечный, друг и соратник, своим загадочным видом стимулирует воображение…
Джули присела на корточки и погладила киску. Томас, прохаживаясь восьмеркой, терся о ее ноги.
– Еще бы! Какая глубокомысленная
– Ага. Умная. Будто хочет что-то сказать, но не рассчитывает, что я пойму своим куцым умишком.
Они опять весело посмеялись. Взгляд темно-карих глаз Лайлы стал мягким.
– Домашние любимцы не всегда бывают положительным моментом в работе домоправительницы, – важно сказала она. – Но Томас – по-настоящему явный плюс. От него исходит какая-то магия.
Джули выбрала заводную мышь в корзине с игрушками, и кот немедленно пустился за ней в погоню под дружный смех девушек.
– О, резвунчик! Вот и вся магия!
Джули тыльной стороной кисти поправила прядь волос на лбу, выпрямилась и облокотилась на каменную стойку. Лайла тем временем поставила цветы в прозрачную стеклянную вазу.
– Рим был сказочным? – спросила Джули с легкой завистью.
– А еще каким может быть Рим?
– И ты нашла суперского итальянца, с которым предалась безумному сексу?
– Увы, нет, но думаю, владелец местного рынка запал на меня. Ему под восемьдесят – плюс-минус год-два… Он называл меня una bella donna [2] и дарил персики.
2
Красивая она (итал.).
– Не так хорошо, как секс, но хоть что-то! А я на этой чертовой свадьбе боролась с унынием… до зубовного скрежета!
– Вот прямо чертовой – и до зубовного скрежета? А это не гипербола? Давай не тяни, рассказывай!
– Для начала мне надо хлопнуть бокальчик вина, и тогда я начну описание свадебной тягомотины в аду моей кузины Мелли Хэмптон и объясню, почему официально отказалась быть подружкой невесты.
– Твои эсэмэски ну просто душу радовали, – хихикнула в ответ Лайла. – Особенно мне понравилась эта: «Психованная идиотка-невеста твердит, что розовые лепестки не того оттенка. Махровая истерия. Так и пришибла бы эту дуру-невесту ради блага всего человечества».
– До этого едва не дошло. О-о-о! Представь: всхлипы, трясучка, отчаяние! Какая уж тут гипербола! «Ах, лепестки розово-розовые! А должны быть розово-пунцовыми! Улаживай все, Джули!» Да я едва ее не задушила!
– У нее действительно был заказан грузовик с полутонной розовых лепестков?
– Вроде того.
– Ты должна была похоронить ее в них! Романтично – ты не находишь? Невеста, задохнувшаяся в розовых лепестках… Сколько было бы разговоров и пересудов! Любо-дорого вообразить!
– Жаль, не догадалась. Вообще – скучала я по тебе! Мне больше нравится, когда ты работаешь в Нью-Йорке, и я могу навещать тебя в твоих берлогах и общаться с тобой.
Открывая вино, Лайла бросила на подругу лукаво-изучающий взгляд.
– Отчего бы тебе как-нибудь не пожить со мной?
– О, это вряд ли, – вздохнула Джули, бродя по кухне. – Я бы чувствовала себя здесь не на месте… О боже, взгляни на этот фарфор! Должно быть, антикварный?
– Мейси от прабабки досталось, – скороговоркой пояснила Лайла и вернулась к своему предложению: – Но ведь сейчас ты не чувствуешь себя не на месте? Ты в гостях. Да и останавливаешься же ты в отелях!
– Люди там не живут, в отелях.
– Некоторые живут. Вроде Элоизы и Нэнни.
– Сравнила! Элоиза и Нэнни – придуманные персонажи.
– Придуманные персонажи – они тоже люди. Иначе почему нам есть до них дело? До того, что с ними случилось? Пошли на террасу, – позвала она. – Обрати внимание на садик Мейси на крыше. Ее семья начинала во Франции. Там у них виноградники…
С легкостью опытной официантки, которой была когда-то, Лайла подхватила поднос с угощением.
– …и там Мейси с Джейсоном и встретились пять лет назад, когда она приехала во Францию, чтобы навестить дедушку с бабушкой, а Джейсон был в отпуске и пришел в их винокурню. Оба утверждают, что это была любовь с первого взгляда.
– Первый взгляд – он самый верный. Лучшее, что может быть.
– Я бы сказала, такое бывает лишь в книгах, но оказалось, и в жизни тоже.
Приглашающим жестом Лайла поторопила Джули, чтобы та шла за ней, и продолжила:
– В итоге выяснилось, что оба живут в Нью-Йорке. Он позвонил ей. Они стали встречаться. И потом полтора года обменивались эсэмэсками.
– Как в сказке какой-то волшебной, – протянула Джули, медленно и в раздумьях двинувшись за подругой.
– Я бы сказала, в любовном романе, – не преминула заметить Лайла, имея в виду свое ремесло, и секундочку помолчала. – У нее, у Мейси, просто талант садовника! Что ни ткнет в землю – все растет!
Проходя мимо стола, Джули щелкнула по биноклю.
– Все шпионишь?
Лайла снисходительно улыбнулась.
– Это не шпионаж. Досужие наблюдения. Для разминки ума. Если люди не хотят, чтобы их видели, нужно закрывать шторы или опускать жалюзи.
– Не поспоришь.
Джули оглядела террасу.
– А ты права насчет садоводческого таланта Мейси.
Пышные разноцветные роскошные растения в простых терракотовых горшках превратили пространство в цветущий оазис.
– И томаты!
– И травы! Растут из семян.
– А ты можешь подвигнуться на такое?
– Не пробовала. Мейси может. Я… мне разрешили их рвать. Вчера вечером я поужинала целой миской салата и прекрасным вином. А заодно посмотрела оконное представление.
– Ты ведешь такую странную жизнь! Расскажи-ка мне о людях из этого оконного представления! Меня распирает от любопытства.
Лайла налила вина и взялась за бинокль: на всякий случай, чтобы не пропустить интересного.
– На десятом этаже живет семья: они только что купили сынишке щеночка – молодцы! На четырнадцатом – сексапильная блондинка, живет с настоящим мачо. Он приходящий, и они то и дело ссорятся, ты бы видела – посуда между ними так и летает! Но все завершается безумным сексом.