Коллекция дамских соблазнов

Хрусталева Ирина

– А ты попробуй, запрети! У нас гласность, что хочу, то и говорю, и в подруги к тебе не набиваюсь. Говори, чего надо, не то дверь закрою. Ходят тут разные, только людей от дел отрывают!

«Ну и мымра», – подумала Юля, а вслух произнесла…

– Короче, тебе кем Иван приходится? – перешла она на такой же грубый тон.

– А тебе какое дело?

– Если не скажешь, вернусь с участковым, – зловеще прошипела Юлька. – Кем тебе приходится Иван Петрович Колотушин?

– А чё? Натворил чего Ванька или как?

– В последний раз повторяю! Кем тебе приходится Иван Колотушин? – еле сдерживаясь, повторила Юля. – Или мне все же сходить за участковым?

– Брат, а чё?

– Хрен

через плечо – не горячо? – рявкнула Юлька. – Что ж ты брата родного на помойку выкинула? Не стыдно? А ребенка куда денешь, когда родишь? – кивнула она на живот алкоголички. – Тоже в мусорный бак отправишь?

– Ты чё разоралась? – взвилась та. – Мое дите, куда хочу, туда и дену! Ща как двину по носопырке, будешь знать, как орать на беременную, – пошла в атаку баба, устремившись животом вперед, словно тараном.

Юлька отпрыгнула к лифту, но уступать этой пьянице не желала.

– А то и разоралась, имею право! – гаркнула она, стараясь перекричать бабу. – Я адвокат, из суда, пришла посмотреть, в каких условиях живет истец!

– Какой ситец? – хлопнула та глазами.

– Истец, тетеря! Твой брат в суд на тебя подал, квартиру будет делить, чтобы на помойке не жить, вот так, – без тени смущения соврала Юлька и, злорадно наслаждаясь растерянностью алкоголички, величественно повернулась к лифту.

– Эй, ты куда уходишь-то? – крикнула та. – Какой такой суд? Кого делить? Пусть только попробует сунуться, я его мигом сдам, куда надо, будет в своей психушке пожизненно куковать! – надрывалась она. – Он шизофреник, вторая группа инвалидности. Ванька – опасный для общества тип, его место в сумасшедшем доме!

– А тебе – в вытрезвителе! – выкрикнула в ответ Юлька. – Упрячешь его в дурку – тогда с государством судиться придется. Нынче-то, когда оформляют инвалидов пожизненно, сразу на его квадратные метры лапу накладывают. Так что облом тебе выходит, – ехидно усмехнулась она. – Вот так-то! – и Юля шмыгнула в лифт.

Вслед ей полилась неразборчивая пьяная брань.

– Ух, какая неприятная особа, – нахмурилась Катастрофа, заводя машину. – Так и хотелось гадостей ей наговорить, да позаковыристее, а еще лучше – накостылять по первое число! Не будь она беременной, точно бы схлопотала, у меня руки так и чесались. И как только подобным кукушкам с вредными привычками государство рожать разрешает? Не собак бездомных нужно отлавливать, а таких будущих матерей, и сразу на операционный стол – стерилизовать. Что будет с ребенком, которого она родит, кем он вырастет? Ясное дело, бандитом каким-нибудь. Тьфу ты, черт, все настроение испортила, зараза такая! Словно меня в дерьме изваляли. Ладно, вернемся к нашим помидорам, – она постаралась успокоиться. – Итак, Иван Колотушин, выходит, бомж. Похоже, Чугункины здесь уже побывали вчера. Думаю, по двум другим адресам ехать не стоит, кажется, результат будет такой же. Шантажист использует паспорта бомжей, чтобы открыть счет, и, как только получает деньги, тут же его закрывает. Искать ветра в поле – занятие неблагодарное и бессмысленное, – пришла к неутешительному выводу она. – В принципе, если поднапрячься, запросто можно найти кого-нибудь из них. Эта беременная мадам сказала, что ее брат живет на свалке. Эх, какая же я дурочка! Прежде чем ругаться, нужно было сначала спросить, на какой именно свалке. Теперь она ни за что не скажет, если я вернусь… Думай, Смехова, соображай, – она постучала себя пальцем по кончику носа. – О! Наверняка соседи знают, где он обитает, у них и нужно поинтересоваться. Сегодня я этим уже не буду заниматься. На всякий случай проверю второй адрес, может быть, там удастся узнать побольше. Это недалеко, как раз я мимо еду, – решила она и повернула машину в переулок.

Проехав его почти до конца,

она сделала еще один поворот и, заглянув в листок, удостоверилась, что ничего не перепутала. Остановившись во дворе сталинского дома, Юля вышла из машины и огляделась.

– Так, второй подъезд, второй этаж, четвертая квартира, – пробормотала она. – Ну, с богом!

Девушка остановилась у добротной двери и подумала: «Не похоже, чтобы здесь алкоголики жили».

Она нажала на кнопку звонка и прислушалась. Через некоторое время дверь открылась, и перед ней предстал молодой симпатичный парень в фирменном спортивном костюме.

– Привет, – улыбнулся он открытой приветливой улыбкой. – Ты ко мне, симпатюля? Проходи, – пригласил он, широко распахнув дверь.

– Мне нужен Константин Васильевич Шилов, – ответила Юля, сделав пару шагов назад. – Я не ошиблась, он здесь проживает?

– Проживал.

– Как это?

– Да очень просто, – пожал парень плечами. – Умер дед, три месяца тому назад.

– Почему? – растерявшись от неожиданной новости, задала Юля глупый вопрос.

– Почему? – почесал молодой человек затылок. – Болел… в больнице и помер. А ты кто? – запоздало спросил он. – Может, в квартиру пройдешь, что на пороге-то разговаривать? – предложил гостеприимный хозяин.

– А в какой больнице он лежал? – спросила Юля, вновь проигнорировав приглашение.

– В шестьдесят седьмой. А в чем дело?

– Какого числа он умер? – упрямо продолжала спрашивать Юля.

– Двадцать второго июля.

– Скажите, а к вам больше никто не приходил, не спрашивал о вашем дедушке?

– Мать говорила, приходили вчера какие-то ребята, двое, – пожал парень плечами. – Только я их не видел, меня дома не было. А в чем дело все же, ты мне не хочешь объяснить?

– Не волнуйтесь, все в порядке, – нервно улыбнулась Юлия. – Просто проверка, я из комитета попечительства. Видимо, ваш адрес случайно в нашу картотеку попал. Там почему-то указано, что ваш дед, Шилов Константин Васильевич, одинокий пенсионер и нуждается в опеке. Теперь я вижу, что произошла ошибка. Извините за беспокойство, всего доброго, – поторопилась распрощаться она.

– Ничего страшного, всякое бывает. А может, все же зайдешь? Я тебя чаем напою, с конфетами.

– Спасибо, только я не ем конфет, сладкое вредно для фигуры, – отказалась Юля. – Всего хорошего, – махнула она рукой на прощание.

– И тебе всего, – пробормотал парень и, пожав плечами, закрыл дверь.

– Итак, каков же вывод? – задумчиво нахмурилась Юля. – Прописан тут был не бомж… обычный дедуля, умерший три месяца тому назад. Выходит, сразу же после того, как сняли деньги и счет закрыли. Но как же это могло произойти, если человек лежал в больнице? Впрочем, что я голову ломаю… наверняка имелась электронная карта, достаточно было знать пин-код. Вот головоломка, – вздохнула она. – Кажется, я ошибалась… этот шантажист – умный чертяка и весьма осторожный, как ни крути. Сложновато будет его вычислить… А прокачусь-ка я до больницы, – решила Юля. – Может быть, мне посчастливится, и я там разживусь какой-нибудь информацией?

Девушка снова села за руль и поехала в шестьдесят седьмую городскую больницу.

– Черт, я же не спросила у парня, в каком отделении лежал его дед, – с досадой сморщилась Юля, остановившись у главного входа. – Меня же спросят на вахте – почему я интересуюсь человеком, умершим три месяца тому назад? Кажется, я делаю что-то не то. А впрочем… – Она торопливо полезла в свою сумочку и облегченно вздохнула… – Слава богу, вот оно! Думаю, с этим удостоверением я не пропаду, – прошептала она, рассматривая корочки, где было обозначено, что Юлия Борисовна Смехова является лейтенантом милиции. Юля решительно направилась к дверям холла.