Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013
Шрифт:
Пролог
Они восседают на тронах Жизни и Смерти. Их время — безвременье. Они ощущают друг друга, пребывая в различных пространствах. Они не спеша ведут игру, порождая и убирая игровые фигуры, меняя условия игры, не представляя ее цели. Они не знают, откуда они появились, и кто когда-нибудь продолжит их игру.
— По моему, мне удалось найти возможность покинуть место игрока, — в голосе слышится едва скрываемое торжество.
У того, к кому были обращены эти мысли, они вызвали легкое раздражение.
—
Собеседник помедлил мгновенье (за это время в глубине Вселенной, на краю неприметной галактики Млечный Путь, как называли ее местные простейшие существа, прошли тысячи лет) и неожиданно согласился.
— Да, того азарта, который горел в нас, когда мы включились в Игру, уже нет. Согласитесь, мы превращаемся в механизмы, которые дают традиционные ответы на привычные ходы. Скучно. Поэтому Ваше решение я ожидал. Более того, готовил его, надеясь на Ваш традиционный ответ. И не ошибся. Признаюсь, эти дети и есть моя цель, которую Вы преподнесли мне сами. Теперь — дело времени, и новый игрок сядет на Ваш или мой трон, чтобы поупражняться в создании хитросплетений Бытия.
— Откуда такая уверенность, что ничтожные простейшие с окраины Вселенной в состоянии осознать даже самые банальные аксиомы сущего? Что они вообще могут представить? Насколько я понимаю, это нечто сиюминутно-белковое. Этакая органическая пародия на жизнь, которая, не успев зародиться, уже умирает. Миг между Рождением и Смертью.
— Какая разница? Пока мы с Вами препирались, один из этих, как Вы говорите, простейших, вырезал из местного материала подобия тронов, на которых мы находимся.
— Уверен, что это Ваших рук дело. Подбросили идейку — существо и радо стараться, — в голосе Игрока зазвенел металл раздражения.
— Странно, что это вывело Вас из равновесия. Ведь сами прекрасно знаете — это не так и чувствуете, что их воображению не нужны подсказки. Однако, в одном Вы правы, они поглотят тех, кто их породил. И вот тогда придет наша очередь потесниться.
— Теперь закрывай глаза, — голос мальчика трепещет от волнения. Его спутница послушно закрывает глаза и тьма отступает. Мягкий белый свет окутывает их. Взявшись за руки, мальчик и девочка застыли в нежной белизне. Нет верха, нет низа. Есть он и она, брат и сестра.
— Как тебе это удалось? — ее изумлению нет предела. Стоило закрыть глаза, как окружающий мир исчез. Исчезли звуки, пропали запахи. Нет ни холода, ни тепла. НИЧЕГО НЕТ. Она оборачивается к брату — он есть, он рядом, его глаза открыты. — Почему я с закрытыми глазами, а ты нет?
— Открой. — Он хмыкнул, — И хватит держать меня за руку, не маленькая! — Мальчик выдергивает руку и исчезает в белой пелене. Она открывает глаза.
Ничего не изменяется.
— Ты где? — чувство беспомощности и одиночества сумраком заползает в душу.
— Да здесь я! — улыбка брата проявляется прямо перед ней. Он что-то жует, протягивает ей бутерброд с толстым куском «докторской». В нос ударяет острый запах свежего хлеба и колбасы, — держи, это тебе.
Зубы впиваются в мягкий «бутер». Мелькает мысль о том, что неплохо бы чем-нибудь запить и неожиданно она ощущает в руке тяжелую кружку. Поднимающаяся струйка пара доносит запах какао. «Нет, наверное, лучше чай, или сок, или …», — череда сомнений проносится в голове, меняя цвет, температуру и аромат содержимого кружки. Выбор остается за соком. Подкрепившись, девочка ловит себя на мысли, что уже не удивляется ничему.
Ее брат чем-то увлеченно занят. Усевшись «по-турецки» прямо в воздухе он делает руками загадочные пассы. Пелена перед ним сгустилось серым клубком, из которого начинает проявляться причудливый замок.
— Что ты делаешь? — Не задумываясь, она усаживается рядом с ним и старается получше разглядеть, чем он занимается.
— Скучно. Хочу слепить себе какой-нибудь мир и поиграть, — пробурчал мальчик. Клубок растет. В нем уже можно различить каменные башни замка, увенчанные позеленевшими от времени медными крышами; скалистые острова, покрытые зеленью. Неожиданно в лицо детей полетели брызги бушующего в клубке океана.
— Ух, ты! А мне можно? — У девочки заблестели глаза. Не успела она произнести эти слова, как перед ней из окружающей белизны стала появляться зеленая лужайка, на которой, как в мультике «про ворону [11] », из бесформенного разноцветного комка стал образовываться домик. Перед ним на лужайке под яркими зонтиками расположилась семья отдыхающих. От мангала поднимался ароматный дымок жареного мяса.
— Тебе что, все еще есть охота? — мальчик обернулся на аппетитный запах, и в его руке появилось большое красно-зеленое яблоко. Недовольно взглянув на брата, девочка на мгновенье задумалась, и яблоко трансформировалось в стаканчик с мороженым. Довольно хмыкнув, она забрала мороженое и, зажмурив глаза, отправила ложечку лакомства в рот.
11
Имеется ввиду м./ф. «Пластилиновая ворона».
Мальчик увлеченно строил мир, полный приключений, битв, страстей и ярких красок. Мир его сестры представлял собой полную противоположность. Его центром была жизнь небольшой семьи, окрашенная нежными пастельными тонами. Семьи, где отношения между детьми и взрослыми пронизывала гармония любви и нежности.
Неожиданно ощущение постороннего присутствия чего-то или кого-то отвлекло мальчугана от увлекательного занятия. Ощущение было едва уловимым, но никак не давало сосредоточиться на создании шикарного открытого автомобиля, которому предстояло мчаться по пустынной автостраде.