Коллекция страха
Шрифт:
Я вдруг понял, что смотрю на дом и думаю, насколько жутким и злобным он кажется в этом тумане. И что Бен занят тем же. Наша группа уже давно ушла по туманной дорожке и исчезла в доме, словно подчиняясь призрачной силе, как и туман.
— Ну, — немного нервно сказал Бен, — все будет хорошо, правда? Эти ребята не пожалеют о потраченных деньгах. Вернутся из поездки с ворохом впечатлений, спасибо хорошим байкам, реальной истории и милым аллигаторам!
Я не сразу ему ответил. Дом беспокоил меня. Да и сам я все еще был «одержим» милой Келли. Я не понимал, зачем ей эта поездка, если она так боится. И вспоминал слова той
— Наверняка все будет хорошо, — сказал я ему. — Слушай, я пойду за ними. Я много слышал и рассказывал, но еще ни разу не был в доме. К тому же я волнуюсь за блондинку.
— Какую блондинку?
— Ту, что сидела на носу лодки.
Бен пожал плечами.
— Честно говоря, я заметил только трех брюнеток с футболистами. Они из Техаса. — Он широко улыбнулся. — У одной из них и грудь размером с Техас.
— Она выглядела испуганной… Келли, блондинка. И я хочу ее догнать. Ни ей, ни нам не нужен приступ паники или что-то вроде того.
Бен опять пожал плечами.
— Ладно, беги. Мне нравятся сиськи, тебе блондинки. Я останусь здесь. Хотя постой…
— Что?
— Спасибо, что пришел сегодня. Я знаю, что у тебя свое дело. Но мне было важно, чтобы сегодня все прошло идеально.
— Ага. Да без проблем, — сказал я.
— Нет. То есть… спасибо. Правда. Просто сегодня здесь обязательно должен был быть ты.
— Как я уже сказал, без проблем, Бен.
И я заторопился по дорожке к особняку. Дом с привидениями на сегодняшний день был лучшей приманкой для туристов. Бен обеспечил клиентам отличное развлечение за те двадцать дополнительных баксов, которые ушли на прогулку по реке.
У двери их встретил зомби. На самом деле это была Дарла Бодро, кузина Теда, Фреда и Джеда. Я поздоровался, она осторожно чмокнула меня в щеку, чтобы не испортить свой густой грим.
— Привет. Решил догнать туристов? Твоя группа уже в египетской галерее, вопят как резаные. Наши мумии выпрыгивают на них из саркофагов.
— Спасибо, я их там перехвачу.
Освещение было устроено просто отлично. Снаружи фонари светили синим, чтобы подчеркнуть туман, а внутренние коридоры подсвечивались алым. Сам дом никогда не погружался в полную темноту — всегда было видно, куда ставить ноги, — но все же тут было достаточно темно, чтобы начать задумываться: что же притаилось за следующим углом — а порой даже кто или что идет с тобой рядом.
Передо мной была толпа туристов, но не моя; они пытались не торопиться, чтобы костюмированные монстры могли выпрыгнуть и напугать их. Я извинился и протолкался дальше. Это было легко: я был в костюме другой эпохи, и меня приняли за здешнего работника.
Египетская галерея была первой. Мумия выскочила испугать туристов, но, увидев меня, остановилась.
— Привет, Ден!
— Привет. Роджер?
Роджер Томпсон работал у меня на полставки. В последнее время дела шли не настолько хорошо, чтобы оплатить ему полную занятость. Роджеру было двадцать четыре, и в нем еще оставалось достаточно ребячества, чтобы игра в мумию доставляла истинное удовольствие.
— Ага, ага, это я. Классное местечко, правда?
— Правда, но ты полезай обратно. Следующая группа
Роджер улегся в саркофаг и задвинул крышку.
А место было действительно классным. Все стены были фальшивками, покрытыми иероглифами, и комната казалась настоящей гробницей. Глаза Клеопатры, очень похожей на живую, следили за моими движениями — я чуть было не принял ее за человека, настолько хорошо ее сделали, но все же это была кукла. Частично мумифицированный кот выползал из бинтов, словно был похоронен заживо, а саундтреком служила странная египетская музыка.
За египетской комнатой следовала кельтская-друидская-языческая арена, главной темой которой было тело, найденное в болотах Англии: несчастный земледелец был задушен, став жертвой ради богатого урожая. Ручные болотные звери бегали по комнате и пугали людей, по углам прятались несколько друидов.
Я двинулся дальше. Инквизиция снова орудовала в Луизиане, причем инквизиторов подобрали действительно страшных. На сцене, изображавшей Французскую революцию, актер терял голову снова и снова. Плескала фальшивая кровь, пол вокруг гильотины был уставлен плетеными ведрами, где лежали головы, и залит кровью. Несколько девушек вопили и прижимались друг к другу, пытаясь побыстрее пройти комнату. Братья Бодро хорошо потрудились, устанавливая звуковую систему: каждая эпоха смертей, отчаяния и пыток сопровождалась новым и очень жутким звуком.
Не знаю почему, но сквозь очередную толпу я проталкивался с ощущением растущего беспокойства. Что-то с этим местом было… не так. Я обозвал себя дураком. Грехи прошлого не могли вернуться и оживить стены древнего дома, превратив их в кровожадное чудовище или что-то вроде того. Просто люди любили такие аттракционы. Любили пугаться. И все было устроено именно для этого.
За Французской революцией следовали известные убийцы. Я оказался на улице, по которой бродил Джек-потрошитель; графиня Батори, прелестная молодая девушка в огромном парике, гуляла, кровожадно выискивая красоток среди туристов. Мадам Ла Лори из Нового Орлеана бродила среди туристов, в то время как ее муж на сцене занимался вивисекцией. Актриса, игравшая его жертву, извивалась и кричала. Зрелище было ужасное.
А мне наконец удалось догнать свою группу, я заметил пьяного и его приятелей. Похоже, они немного протрезвели. Затем мне на глаза попались дельцы с Уолл-стрит и брюнетки, флиртующие с ними. Мы приближались к новой выставке: здесь воссоздали обиталище настоящих владельцев плантации. Мадам Лабелль сидела в старомодной деревянной ванной, кровь выплескивалась через края. Она подняла покрытую кровью руку, указала на одну из девушек и начала похотливо слизывать с пальцев кровь:
— О, приходи к нам на обед, милая.
— Пойдем, пойдем отсюда! — всхлипнула рыжая жена лайнбекера, прячась у мужа за спиной.
— Милая, она же просто актриса, — пробормотал тот.
Но даже лайнбекер заметно нервничал.
Я обогнул их, нечаянно задев плечом жену лайнбекера. Она взвизгнула, но потом узнала меня и нервно улыбнулась. Я с улыбкой извинился и пошел дальше.
На следующей сцене месье Лабелль пытал жертву, молодую симпатичную девушку. Он был в костюме XIX века, очень похожем на мой. Белая хлопковая рубашка пропиталась кровью. Жертва лежала на мраморном столе, мучитель нависал над ней, выбирая, откуда пустить кровь: из шеи или запястий.