Коллекция страхов прет-а-порте
Шрифт:
…Кафешка оказалась пустой, официантка – ненавязчивой, да и присесть после сумасшедшего дня в мягкое кресло тоже было очень приятно. Пиво принесли ледяное, на закуску явились кальмарчики и вкуснейшие чесночные гренки, так что Надя и сама не заметила, как уговорила кружечку в ноль тридцать три чуть не залпом. Пила и поражалась подленькой человеческой натуре: вроде все плохо, Лерка в реанимации, под капельницей и дышит через трубку в легких, а ей, Наде, – радостно. Из-за того, что она, пусть не юная, не шибко красивая, и с лишним весом в добрый пяток килограммов –
– Девушке – повторить, – попросил Полуянов подошедшую официантку. – И гренок давайте еще порцию… Ну, все, Надька, хорош мечтать. Давай колись – что там тебе Черкашин поведал? Что еще за Маратова квартира?
Надя вынырнула из своего полузабытья. С сожалением отодвинула пивную кружку. Благодарно улыбнулась журналисту, когда официантка поставила перед ней новую порцию. Но пить не стала – пока не выложила Диме все полностью: как удалось выманить Черкашина в игорный зал. Как она его «расколоть» пыталась – задавала наводящие вопросы об убийствах Сони, Ильи Казарина и Марата… И на закуску, как вытянула из него информацию про «квартиру для тестов». На которой покойный менеджер демонстрировал своим заказчикам девочек и, возможно, хранил свои бумаги.
– Он мне и адрес сказал: Отрадное, улица Римского-Корсакова, дом двадцать восемь, квартира шестнадцать.
– Интересно… – протянул журналист. – А это не подстава?
– Не знаю, – покачала головой Надя. – Возможно. Но тогда – в чем подвох?
– Подожди-ка… – остановил ее журналист. Сверился со своим блокнотом: – Вот, я еще раньше через Москомрегистрацию выяснил: Марату в Москве принадлежали две квартиры. Одна – на Соколе, вторая – в Беляеве. Про Отрадное ни слова…
– Говорю ж тебе – он ее снимал. Она типа конспиративной. Про нее, Черкашин сказал, вообще почти никто не знает.
– Эх, Лерку бы спросить… Ладно, что теперь об этом… – пробормотал журналист.
– Значит, поедем?
– Поедем, конечно! – кивнул журналист. – Но только не одни.
– В смысле? – нахмурилась Надя. – Ментов, что ли, хочешь с собой позвать?!
– С ума сошла, – констатировал Полуянов. – Сейчас, подожди. – Он достал мобильник, начал быстро прокручивать адресную книгу.
– Нет, ты сначала объясни! – Надя, удивляясь собственной решимости, ловко выдернула из его рук телефон.
– Ох уж эти ба… то есть, простите, дамы, – вздохнул журналист.
Отобрал у Надежды аппарат – и только потом объяснил:
– Ну, вот представь. Приехали мы в Отрадное, нашли нужный дом. А ключи от этой квартиры у тебя есть? Нету. Но, может быть, ты замки вскрывать обучена? Отмычками пользоваться? Двери вышибать? Или в окна забираться? Квартира шестнадцать – это как минимум третий этаж…
– Правда… – кивнула Надя. И пристыженно добавила: – А я про это и не подумала… Вот дура!
– Не дура, – великодушно ответил Полуянов. – Ты просто устала…
– Так что же нам тогда делать?
– Тебе – ничего. Расслабиться и ждать,
– Что за тон, Полуянов… – поморщилась Надя.
– А я говорю – отдыхай, допивай пиво. Очень полезно, между прочим, для мозгового тонуса. А я пока делом займусь.
– Крутой ты стал, – прокомментировала Надя. – Просто Джеймс Бонд какой-то…
Но расспросы прекратила – взялась за бокал.
Дима же тем временем дозвонился какому-то «старому перцу Николю».
Николь, судя по разговору, был тот еще фрукт – Полуянов и про «вторую ходку» упомянул, и про какие-то «мазы» с «хазами» разглагольствовал, и «понтов корявых» просил не кидать… Наконец положил трубку и сообщил:
– Можно сказать, ура. Редчайший случай. Во-первых, Николь в Москве. Во-вторых – скучает и трезвый. А в-третьих – не забыл, к счастью, что он мой должничок.
– А кто он, этот Николь?
– Вор, – пожал плечами Полуянов. – Обаятельный. Наглый. Хитрющий.
– А откуда ты его знаешь?
– Кольку-то? Да он мой одноклассник.
Таксист высадил их возле метро «Отрадное», у кинотеатра «Байконур». Хоть и поздно – а народу кругом вертелось изрядно, видно, ночной сеанс скоро начинался. Стайки подростков, трепетные юноши с букетами, девицы с ищущими взглядами, братки с «голдами», господа с портфельчиками, тетеньки разнообразных габаритов и возрастов… Глаза разбегались.
– Ну, выбирай, – подмигнул Полуянов Наде. – Который здесь наш Колька?
– А просто подойти к нему нельзя? – поморщилась она. Не было настроения играть в угадайки.
– Нет, – заупрямился журналист. – Мне интересно, вычислишь ты его или нет.
Надя пожала плечами и внимательно оглядела площадку перед кинотеатром.
– Вон тот, в кепке. Явно прохиндей: глаза рыжие и носом хлюпает…
– Не он.
– Тогда слева от нас, в полосатом костюмчике. Тоже морда воровская…
Полуянов только хмыкнул. А к Наде между тем подвалил огромный, килограммов на сто двадцать, толстяк. В несуразных вьетнамках, круглощекий, одышливый, на лбу – капельки пота (тяжело при таких габаритах, когда теплынь!). Виновато улыбнулся девушке:
– Пардон, мадемуазель. Кошелечек ваш?
И протянул Наде ее старенькое портмоне.
– Ну и ну, – только и выдохнула Митрофанова, растерянно принимая имущество. – Как это у вас получилось?! Я ничего не заметила! И сумка у меня закрыта!
– Мастерство не пропьешь, – хмыкнул толстяк. И сжал Полуянова в могучих объятиях: – Ну, привет, Димыч, старый ты телевизор!
– Здорово, Колька, туша бегемотская!..
– Ладно – туша, – неожиданно обиделся полуяновский друг и почему-то подмигнул Наде. – Я, между прочим, уже месяц на кремлевской диете сижу. На пять кило похудел.
Надя не удержалась – фыркнула.
– Между прочим, классная диета, – обратился к ней Николь. – Только конфет и белый хлеб нельзя, а остальное – пожалуйста. Водки – сколько угодно. И сосисок. И мяса. И капустки квашененькой…