Коллекция
Шрифт:
— Переходить дорогу, — сказал Михеев и помахал ей узкой ладонью. — До завтра.
Глядя, как он перебегает на другую сторону улицы, Кира поджала губы, и веселье сразу же слетело с ее лица, словно убегая, Егор дернул за невидимую нить, которая удерживала это выражение, не давая открыться мрачной задумчивости и потерянности. Она вспомнила о промелькнувшем воскресении — блеклом, незаметном, которое они со Стасом провели в квартире наедине, бессмысленно уставившись в телевизор и полунамеками уговаривая друг друга пойти погулять. Причем каждый хотел, чтобы ушел другой. На сообщения и звонки Вики Кира не отвечала — отчего-то
Знаешь, ты сильно изменилась…
Занимаешься самоконтролем?
Кира раздраженно отмахнулась от зудящих мыслей и вскочила в подъехавший „топик“. Ей хотелось поскорее попасть на занятия. Танцы отвлекали от всего, оживляли и не оставляли места для мыслей. На танцах просыпалась солнечная девочка и гнала тени от себя прочь.
Час ей пришлось просидеть в коридоре — занятия сдвинули на половину девятого, объявив в прошлый раз, но Кира совершенно забыла об этом. По счастью, в своей забывчивости она оказалась не одинока и провела время со знакомыми по курсу в безмятежной болтовне и отработке новой фигуры самбы, которая у нее никак не получалась. Иногда она поглядывала на лестничную площадку, но Сергей так и не появился.
Когда же он не появился и спустя полчаса после начала занятий, Кира встревожилась и, прихватив сотовый, вышла из зала, ловко лавируя среди танцующих пар и не менее ловко увернувшись от Оксаны и Ромы, которые вращались в венском вальсе на угрожающей скорости, распугивая остальных. Сев на край стола, она вызвала номер Сергея. Тот ответил не сразу, и голос его был хриплым и раздраженным.
— Что случилось, почему тебя до сих пор нет?
— Ты разве не получила мое сообщение? — удивился Сергей. — Я еще два часа назад тебе отправил.
— Я ничего не получала.
— Вот черт! Ну, значит это ваш Киевстар глючит!
— Нет, дорогой, это глючит ваш ЮЭМСИ! Ты где?
— Дома. Солнце, я сегодня не приду, простудился, голова раскалывается — хочу отлежаться. Жаль, что ты сегодня напрасно прокатилась.
— Да ладно, — огорченно сказала Кира. — Мне приехать?
— Да нет, не нужно. Спать собираюсь. Простуда-то пустяковая, просто очень мерзкая. Еще заразишься…
— Как тебя угораздило?!
— Так, короче, весь день новые вентиляторы демонстрировал! — с простуженным весельем отозвался Мельников. — Ладно, давай, не трать деньги. Я завтра позвоню. Пока, солнышко, целую!
— Аналогично! — буркнула Кира, не разделяя его веселья, и опустила руку с телефоном. Не мог что ли Сережка выбрать другой вечер, чтобы заболеть?!
Ай-яй-яй, Кира, как не стыдно так думать, да еще и о человеке, который тебя любит и имел глупость сделать тебе предложение руки, сердца и всего остального!
Она сердито передернула плечами. И что теперь — ехать домой?! Домой не хотелось. Дома либо Стас, у которого еще с воскресного утра отвратительное настроение, либо тени, на которые обязательно потянет посмотреть.
Кира испуганно подумала, что уже рассуждает об этом необъяснимом явлении, как о чем-то обыденном.
Но только не о темных тенях.
Особенно о той, которая пыталась заключить ее в объятия. Так похожей на деда…
Нет, это мне померещилось, померещилось…
Она решительно повернулась и вошла обратно в зал. Одна — так одна. Ничего страшного, уже проходили.
Кира продержалась почти час, но потом все же засобиралась домой. Началось повторение, кружащиеся по залу пары мешали отрабатывать фигуры самостоятельно, к тому же сегодня была европейская программа, которая в одиночку получалась плохо.
Она неторопливо спустилась в холл, критически оглядела себя в большое зеркало и уже направилась было к дверям, но притормозила с задумчивым видом и повернула налево — туда, где возле гардероба, в котором уже очень давно не висела ничья одежда, были две скромные дверки, ведущие в туалеты. Кира толкнула дверь с полустершимся изображением человечка в платье, скользнула взглядом по зеркалу над раковиной, по трем кабинкам с приветливо приоткрытыми дверями и прошла в одну из них, старательно обходя лужицы воды на полу, сочившейся из трубы над раковиной. Защелкивая щеколду, для чего перекошенную дверцу пришлось чуть приподнять, она услышала, как открылась и закрылась дверь, потом негромко зажурчала вода из отвернутого крана.
Когда Кира вышла, в небольшом узком помещении по-прежнему никого не было и все так же были распахнуты дверки других кабинок. Из крана весело капала вода. Громко стуча каблуками, Кира подошла к раковине, вымыла руки, открыла сумочку, достала из нее расческу, и в этот момент кто-то схватил ее сзади, развернул и с силой ударил о кафельную стену, почти сразу же зажав рот и не дав вырваться испуганно-болезненному воплю. Расческа вылетела из ее пальцев и жалобно стукнула о пол.
Удар был таким сильным, что на мгновение у нее перед глазами все поплыло и невольно брызнули слезы. В затылок словно всадили толстый железный штырь и начали садистки проворачивать, а верхнюю часть позвоночника точно принялись пережевывать чьи-то острые и очень холодные зубы. Лицо человека, вжимавшего ладонь в ее губы, плавало и покачивалось в воздухе, как воздушный шарик, и черты его растекались и шли рябью, будто вместо кожи у человека была ртуть. От чужой ладони тяжело пахло табаком и копченой рыбой.
Кира узнала его сразу же, несмотря на то, что встречалась с этим человеком лишь раз в жизни, и тогда его лицо было скрыто тьмой. И все же она узнала его, и ее взгляд тотчас же панически дернулся в сторону двери.
— Дверку я запер, — сообщил мужчина, показав в полуулыбке желтоватые зубы. — Но нам и так не помешают. До конца занятий целый час, верно? Видишь, я все знаю.
Кира задушено замычала в его ладонь, и он вонзил пальцы ей в щеки, так что у нее вырвался слабый писк. Что-то холодное прижалось к ее шее, и Кира с ужасом поняла, что это нож.
— Не орать, тварь! Прирежу!.. — прошипел он, склоняясь к ее уху и прижимая коленом ее дергающиеся ноги. — Признала меня? Вижу, признала. Ох и трудно же было тебя выловить — вечно кто-то рядом с тобой крутится!.. Надо мне еще потом с этим старым козлом за ребра разобраться… но это потом… Значит так — я сейчас руку уберу, но если только пискнешь — башку отрежу! Поняла?! Кивни, если поняла.
Голова Киры осталась неподвижной, и его щека чуть дернулась, после он чего убрал руку с губ Киры и больно сжал ей плечо.