Колодцы предков (вариант перевода Аванта+)
Шрифт:
Сташек Вельский приподнял печь снизу и, напрягая мускулы, принялся медленно разворачивать, но Ханя его остановила.
— Стойте, говорю! Почему это пол так загудел?
— Где загудел? — удивился Адам. — Ты что выдумала?
— Как это где? Там, где ты трубой грохнул! Разве сам не слышал? А ну грохни еще раз!
Сташек Вельский с удовольствием опустил на пол печь, выпрямился и подтвердил:
— Факт имел место, пани Ханя права. И в самом деле загудело!
— Выдумываете, — не поверил Адам, но привыкнув слушать жену, взял опять обрезок трубы и стукнул по кирпичу пола в том же месте. И опять кирпич отозвался глухим звуком.
— Гудит! — вскричала Ханя.
— Гудит! — подтвердил Сташек.
— Чего ж ему не гудеть, коли я грохаю? — удивился Адам. — А вы хотели, чтобы он песни пел?
— А ну, стукни рядом! — приказала Ханя.
Чтоб только отвязалась, Адам стукнул рядом, да не один раз и в разные кирпичи. Звуки тоже получались разные — то ясные, чистые, глубокие — то совсем тихие, глухие. Нельзя было не заметить разницы.
— Сдается мне, там что-то есть, — неуверенно сказал Сташек.
Голубенькие глазки Хани превратились в две ледышки.
Что бы там не скрывалось под полом в ее доме, она предпочитала увидеть это без свидетелей, а уж тем более не в присутствии сержанта милиции. В создавшейся ситуации однако было уже поздно что-либо предпринимать. Не могла же она ни с того, ни с сего выгнать парня из своего дома! Пришлось смириться и молчать. И она молчала, злясь на себя, на Сташека, на мужа, на весь свет.
Хозяин дома меж тем вошел во вкус и с энтузиазмом простукивал кирпичи пола, один за другим. Глухим звуком отзывался на простукивание лишь прямоугольник размерами примерно метр на 3/4 метра.
— Пустое место там оставили, что ли? — вслух рассуждал Адам. — Дом строил мой отец, ничего вше ни о каких тайниках не говорил.
Старший сержант заметил:
— После того, как ваш отец выстроил дом, война была. Может, в оккупацию тут что-то сделали?
— Может и сделали, кто знает… Нас тогда тут не было. Ну так что, проверим?
Оба вопрошающе посмотрели на Ханю — известно, кто тут командует. А Ханя пребывала в смятении. Проверить следовало обязательно, но не в таком же обществе! Нужен тут Сташек как пятое колесо телеге… Можно притвориться, сделать вид, что ее всякие там тайники не интересуют, хитростью извлечь мужчин из подвала, а потом, когда они с мужем останутся вдвоем, потихоньку, в тайне от всех, вскрыть пол. Ханя уже собралась дипломатично, разумеется, приняться за осуществление своего хитроумного плана, но ей не суждено было это сделать. Грохот на каменных ступеньках, ведущих в подвал, недвусмысленно свидетельствовал о приближении сына Дудяков, четырнадцатилетнего Метека, который опрометью примчался после занятий в школе, зная, что отец устанавливает в подвале печь.
— Ну как, действует? — уже издали кричал юный Дудяк.
— Ничего не действует! — в раздражении зашипела мамаша. — Пошел отсюда!
— Тут что-то непонятное! — одновременно ответил папаша. — Под полом гудит. Тайник, наверное.
— Привет, Матек! — поздоровался Станислав Вельский, имевший большой опыт общения с трудными подростками и уже автоматически воспитывавший каждого встречного.
Метек тоже автоматически шаркнул в ответ ножкой, ибо Ханя уделяла большое внимание воспитанию хороших манер у своих детей, и бросился к отцу.
— Где гудит? Под полом? Лопнуть мне на этом месте — клад!
И все! Далекоидущие дипломатические планы Хани лопнули как мыльный пузырь. Не было на свете силы, которая оторвала бы мальчишку от гудящего клада! Глаза у парня разгорелись, уши отсвечивали красным цветом. Не спрашивая отца, по собственной инициативе Метек быстренько смотался и принес кирку и зубило. Ханя не успела и глазом моргнуть. И теперь ей оставалось только в бессильной злобе наблюдать за происходящим. Не сдержав злости, она выкрикнула:
— Осторожно! Ну что грохаете? Кирпичи под заборами не валяются!
Осторожно и аккуратно, ибо Ханя следила за каждым движением, Адам со Сташеком сняли верхний слой кирпичей. Под ним показались доски. Вынуть доски оказалось нетрудно, они ничем не скреплялись, и положены были, по всей видимости, для того, чтобы держались кирпичи. Под досками и в самом деле обнаружилась пустота, тайник, в котором лежало что-то большое, завернутое в брезент. От волнения у Метека горели уже не только глаза и уши, пылало все лицо, Ханя же, наоборот, вся заледенела.
— Надо же! — удивился Сташек Вельский и взглянул на Адама Дудяка. — И вы об этом ничего не знали?
Дудяк почесал в затылке.
— Ничего. Нас ведь тут в войну не было, я уже сказал.
— А после войны так тут ни разу ничем и стукнули?
— А на кой мне тут стучать? — удивился Адам.
— Тут мы картошку хранили, — сдавленным от сдерживаемых эмоций голосом пояснила Ханя. — Здесь для картошки самое подходящее место.
Все столпились над тайником, глядя на брезент и стараясь погасить надежды на то, что перед ними действительно клад. Чтобы потом не очень уж разочаровываться…
Не выдержал, конечно, Метек.
— Ну, чего так стоять? — торопил он взрослых. — Давайте скорей посмотрим!
И он рванулся к свертку. Сташек Вельский остановил парня:
— Погоди, не трогай! Неизвестно, что там может быть. А вдруг взорвется? Давай лучше я.
Метек даже застонал, смятение овладело душой мальчишки. Он теперь и сам не знал, чего больше желать: чтобы это был клад с сокровищами или настоящие гранаты! Или, еще лучше, противотанковые мины! У Хани же немного отлегло от сердца. Может, в тайнике и в самом деле оружие или боеприпасы, так что она не лишается неожиданного богатства. Кивнув головой, она разрешила милиционеру действовать.