Колодец Единорога
Шрифт:
Прощай!
— Смелое деяние, от которого многие пострадают! — подал голос Висто. — Ты, Эйрар, поистине вождь смельчаков! Пусть Кошка станет нашим знаком и боевым кличем навек! Крылатый Волк был хорош, но с ним Дейларна погибла.
Эйрар умолк и призадумался.
К полудню через реку перебрались все, за исключением троих парней из отряда Рогея, так и не явившихся в условленное место. Стоя у края воды, воины смотрели через реку на валькинговских конников, гарцевавших и потрясавших копьями на оставленном ими берегу.
23.
К северо-западу от Веллингсведена лежит низменная, болотистая страна. В бедных мазанках ее жителей из-за постоянных набегов морских разбойников трудно обнаружить что-либо ценное. Живущих здесь шелландцев никто не считает особенно доблестными; тем не менее, они не желают никуда уезжать из родных мест, во-первых, потому, что земли здесь баснословно тучны, а во-вторых, потому, что среди всех дейлкарлов здешние жители по праву слывут первейшими упрямцами. Валькинги выстроили у моря всего один или два форта и прислали туда конников, способных быстро доставлять вести о появлении пиратских судов. Берега проток и рукавов Веллингсведена густо заросли ивняком, сухопутные дороги извилисты.
Остаток дня маленькое войско шло на юго-запад по одной из таких дорог. Теперь в нем было более семидесяти бойцов. Иные присоединились к нему в Белоречье, иные — в Шелланде. Даже здесь, в стране болот, сыскались один-два добровольца — но не более, ибо местные не считали бесчестьем числиться в «союзниках» и не торопились приветствовать восставших.
К вечеру отряд вошел в деревеньку — два ряда низеньких домиков по сторонам дороги. Здесь устроили привал на ночь; воины опускались наземь и засыпали мгновенно, порою не дожидаясь еды.
Да, теперь все зависело от скорости, да еще от герцога Микалегона, который мог прийти с океана, а мог и не прийти. Если он не придет — ловушка захлопнется. Хотя валькинги, конечно, тоже намучаются, пересекая Веллингсведен, да и их знаменитая кавалерия никого больше не пугала, ведь у восставших были и карренские тяжелые латники, и легковооруженные всадники-хестингарцы.
Чумазые ребятишки разбудили отряд рано поутру криками и шумной возней. Деревенский люд проводил воинов вполне дружелюбно. Им даже предлагали местное вино в бурдюках, настоянное на кореньях и травах — но только за деньги.
Эйрар теперь и сам был бы рад избавиться от котенка, которому, останься он и дальше при нем, предстояла бы нелегкая жизнь. Одна из деревенских женщин и вправду присматривалась к малышу, но Эйрар счел ее неряхой и не смог заставить себя отдать полосатого приятеля в заведомо скверные руки.
Они ехали и ехали в тумане сквозь густые заросли ив, по раскисшей дороге…
— Выше нос! — сказала Эйрару подъехавшая Эвадне. — Нам с братьями хуже пришлось, когда в Каррене взяла верх Народная партия и нас шестерых мало не вздернули. Тем только спаслись, что как раз в те дни прибыли гонцы от мариапольских гильдий — звать нас в Дейларну. Даже смердюки сразу расчухали, как это прославило бы Каррену! И все-таки, — продолжала она, — удивляюсь я этой твоей слепой вере в удачу. Взять хоть нас: мы знаем, что правы, и поэтому верим, что сумеем в конце концов победить. А ты? Сам не ведаешь, прав или нет, и только знай надеешься на свое счастье…
Он хотел возразить, но тут они въехали в очередную болотную деревушку, пришлось расспрашивать о новостях, а потом подошел Эрб, чем-то страшно довольный.
— Эгей, молодой вождь! — крикнул он весело. — Наши друзья валькинги куда как бойко дерутся у себя в горах — посмотрим теперь, как-то они будут выглядеть в море, носом к носу с герцогом Микалегоном! Чего доброго, еще заплатим им должок-другой, а?
— Чему это ты так радуешься? — спросил Эйрар. — Покамест мы удираем, и еще никому не известно, сумеем ли удрать…
Долговязый рыбак снял стальной шлем и поскреб в затылке:
— Да, вождь Эйрар, ну и вопросы ты иной раз задаешь — ни дать ни взять моя сестрица Эрвилла… или священник. Ну что тут ответить?.. Может, просто ветер опять стал соленым? Вот — можно унюхать… хватит уже с нас неподвижных каменных гор, похожих на валькинговские значки!
Эйрар заметил:
— Это, между прочим, горы Дейларны.
— Ну да, конечно… — Рыбак скривился, усердно соображая. Дейларна под Пиком Бриеллы. Горный пик, нависший над холмами нашей Дейларны, и под его сенью уже развелось полным-полно таких, как Виндхуг — рабов, довольных ярмом. Мы, народ Джентебби, в большинстве своем бедняки, но, по мне, лучше жить в бедности, чем так, как иные богатеи-шелландцы!
— А что ты скажешь про герцога Микалегона?
— Про Микалегона? Да что говорить, молодой хозяин, мы, вольные рыбаки, плохо петрим во всей этой тонкой политике. Нам хватит и того, что мы избрали Загребным старого Рудра — вот уж кто, я тебе доложу, голова! — но вообще-то я кое с кем перекидывался словечком, и все как один говорят: верно, вовсе не худо было бы поставить его над нами герцогом или там королем. Он человек щедрый, да и отваги ему не занимать. Сидит, понимаешь, в своем замке и плевать хотел что на Валька, что на Империю!
Это было уже интересно.
— Присоединиться к его пиратскому братству — и щипать Империю? Так, что ли? — спросил Эйрар. — Но ведь мы, кажется, восставали против Валька, чтобы вытащить нашу Дейларну из болота, а не затем, чтобы погубить ее окончательно!
— Погубить? Да каким образом, вождь? С Микалегоном мы ее никак не погубим. Он живет свободным в своей высокой твердыне на скале Эригу, и с ним его люди. Слышал я, главный зал там разубран еще побогаче, чем в императорском дворце в Стассии. У герцога всякий вечер по шесть блюд на столе, а воинов развлекают хорошенькие танцовщицы, и самые храбрые и прославленные вольны выбирать любых…
— Прямо как в Салмонессе, — пробормотал Эйрар и тотчас вспомнил Гитону, отданную герцогу Роджеру. — Да, там, должно быть, великолепно… А что, скажи, эти девушки — они тоже вольны выбирать?
Эрб поднял на него глаза, полные искреннего недоумения.
— Выбирать? Но они же танцовщицы… и ведут такую жизнь, потому что она им нравится. Ладно, вождь Эйрар, прости старика, никогда не бывшего молодым — откуда же мне было знать, что ты так смотришь на вещи… ну да Бог с ними с танцовщицами. Я к тому, что на Ос Эригу никто ни перед кем шею не гнет, а герцог знай себе отбивает вылазки миктонцев и держит в страхе язычников и не спрашивает у Империи ни дозволения, ни подмоги. Вот это, я понимаю, жизнь для настоящих мужчин, со сражениями время от времени, чтобы не разжиреть!