Колокольчик в тайге
Шрифт:
Малыш, затаившийся на березе, хорошо видел своего врага. Собака остервенело разбрасывала лапами снег, скребла когтями мерзлую землю и продолжала лаять, призывая хозяина. Немного погодя, появился и он. Увидев барсучью нору, охотник в сердцах сплюнул и сердито сказал:
— Ну, чего ты, дурила, разошелся? Барсука нам не добыть, сейчас он глубоко под землей. А вот зайчишку-то упустил. Сколько избегали и зря. Надул тебя косоглазый… Ну да ладно, пойдем другого искать.
Трубач виновато завилял хвостом и запрыгал вокруг хозяина, заглядывая ему в глаза и словно говоря: найдем, обязательно найдем, только не гневайся.
Зимний
Малыш вернулся по стволу березы на склон оврага, спустился к ручью и выбрался на свою сторону. В осиннике он поглодал горькой коры и, сделав несколько двоек, петель и скидок, усталый залег под кустом.
Усыпанные снегом в торжественном безмолвии стояли деревья. В небе висел тонкий серп месяца, дрожали и лучились далекие звезды. В родном лесу снова было тихо и спокойно.
После особенно сильных морозов повалил густой снег. И сразу заметно потеплело. С каждым новым днем солнце теперь все дольше задерживалось на небе и пригревало сильнее. Кое-где на ветках повисли даже тонкие прозрачные сосульки. Когда налетал порыв ветра, они покачивались и мелодично позванивали.
В лес прилетели красивые хохлатые птицы — свиристели. Небольшими стайками они порхали с дерева на дерево, обирали мерзлые ягоды с тонкоствольных рябинок, боярышника и калины. При этом птицы все время тихо пересвистывались, и казалось, что это ветер играет на свирели.
В последние дни Малышом овладело незнакомое ему раньше чувство тоски. Он то и дело бегал по лесу в надежде встретить другого зайца. Пробовал даже звать, издавая короткий крик и барабаня лапками по стволу упавшего дерева, но никто не откликался на его призывы.
Как только наступал вечер, Малыш оставлял лежку и опять начинал поиски. В некоторых местах он наследил так густо, что получились глубокие тропки. С рассветом измученный Малыш выбирал подходящее место и ложился на весь день.
В эту ночь Малыш тоже долго бегал по лесу. Выскочив на дорогу и вытянувшись столбиком, зайчонок прислушался. Ни один подозрительный звук не коснулся его длинных ушей. Успокоенный, он нетерпеливо запрыгал по дороге. Днем здесь прошло несколько возов. Кое-где на снегу лежали клочки сена, упавшие с этих возов. Малыш остановился возле одного такого клочка, наскоро пожевал пахучее сено и побежал дальше.
В том месте, где дорога делала крутой поворот, он вдруг увидел зайца. Незнакомец неожиданно выскочил из-за кустов, собираясь, видимо, тоже полакомиться душистым сеном, но, встретив собрата, замер на месте.
В несколько прыжков Малыш оказался рядом. Приподнялся на задних лапках, радостно разглядывая незнакомца. Это была молодая зайчиха. Она перестала жевать сено и, недовольная, что ей помешали, отскочила в сторону. Зайчиха не очень обрадовалась встрече. Но все-таки она вернулась к остаткам сена, не собираясь уступать его Малышу. Он подбежал к ней, легонько тронул лапой, словно заверяя в своих добрых намерениях.
Зайчиха никак не отозвалась на это проявление миролюбия. Она спокойно доела сено и не спеша запрыгала по дороге в сторону поля, где когда-то у Малыша произошла памятная схватка с ястребом. Временами она оглядывалась, словно приглашая его бежать следом за ней. Малыш не раздумывал. Он легко догнал зайчиху и запрыгал рядом, всем своим видом выказывая радость, желание побегать вместе и порезвиться. Зайчиха не отгоняла его. Наверное, он ей понравился, иначе она могла бы дать ему шлепок, чтобы не надоедал, и ускакать прочь.
Так, обгоняя друг друга, они легко и весело прыгали по дороге, иногда останавливались, чтобы подобрать клочок сена, быстро его съедали и бежали дальше. Дорога вывела их на просторную лужайку. Со всех сторон ее окружали высокие, покрытые пышными шапками снега, деревья. Снег на лужайке, деревья, кусты — все искрилось и переливалось в лунном свете. Даже шубки Малыша и зайчихи тоже, казалось, излучали серебристое сияние.
Зайцы оставили дорогу и побежали по мягкому снегу через эту удивительно красивую лужайку, оставляя два идущих рядом следа.
В. К. Красин
ПУТЕШЕСТВЕННИК ПОНЕВОЛЕ
Уж так случилось, что, вышагивая по болоту, журавленок попал в беду. Запутавшись в какой-то проволоке, он отчаянно бился, изо всех сил старался освободиться от сковывающих его пут. Но чем больше он рвался и махал своими еще неокрепшими крыльями, тем сильнее запутывался.
Журавленка подобрала женщина, она проходила в это время мимо болота. Через сутки он уже важно выступал по двору и, расталкивая уток, с жадностью набрасывался на еду, которую хозяйка выносила в деревянном корытце. Назвали журавленка Журашкой. Журашка оказался настолько прожорливым, что женщина уже не знала, как его прокормить. Хлеба он ел мало, но зато лягушат и рыбешку мог уничтожать в любом количестве. Ловить рыбу и лягушек для него не хватало ни сил, ни времени (сам же Журашка этого делать не умел, хотя поблизости было большое озеро). Продержав у себя журавленка недели две, женщина отдала его на соседний кордон.
Вначале наблюдатель заповедника, особенно его дети, были рады подарку. Все с удовольствием ухаживали за журавленком. Но уже первые дни показали, что прокормить такого обжору не так-то легко. Он готов был есть хоть целый день, и все ему было мало, и несмотря на то, что за день Журка проглатывал целые горы еды, вечером неизменно просил есть.
Своим попрошайничеством, беспрерывным нудным писком журавленок скоро надоел своему новому хозяину, и он решил от него избавиться. Но не тут-то было. Дважды пытался отвозить и оставлять его на озере наблюдатель, и дважды, когда он возвращался на кордон, Журашка уже был дома и снова, как ни в чем не бывало, путался под ногами, жалобно попискивая и требуя себе корма.