Колонисты 2
Шрифт:
– И сколько у нас есть времени?
– Не знаю. Я умер пять часов назад, – ответил Кийко, – мары, думаю, дойдут до пещеры к вечеру. Либо вообще утром…
– Погоди-погоди, а умер-то ты как? – перебил его Шендр. – И где Мик? Вы что, на маров попытались напасть?
– Нет. Я был ранен и маров мы бы не догнали. Меня прикончил Мик, чтобы я быстро попал в город и предупредил вас. Короче, хватит разговоров – надо валить из города срочно! По пути все расскажу.
– А тайник? А мары? – не унимался Литвин. – Мы что, отдадим
– Можем попытаться встретить их, – предложил Шендр и обратился к Кийко, – маров много?
– Дюжина, как минимум, – ответил тот.
– Плохо… – вздохнул Шендр. – Еще и вооружены, наверное, как положено…
– Я тебе более того скажу, – ответил ему Кийко, – и оружие у них не чета нашему, и броня солидная.
– Черт…
– Так, хватит рассусоливать! С марами и пещерой потом думать будем – надо валить из города.
– Да с чего ты вообще взял, что мары за наши головы награду предложат? – спросил Литвин.
– С того, что уже идет самая настоящая война. Я тут пока к вам добирался через город – успел наслушаться. Поодиночке уже никто не ходит, группы колонистов бьют маров, мары стреляют колонистов. Мать подняла вояк, мол, что-то подозрительно много колонистов умирает в последнее время вокруг Речного. Насколько понял, вояки уже патрулируют окрестности.
– Ну, хоть что-то делают, – ухмыльнулся Литвин, – не все ведь задницы в казарме протирать.
– Ты не понимаешь, что ли? – вздохнул Кийко. – Если мары назначат награду за наши головы – эти патрули станут для нас самой настоящей проблемой.
– Да с чего ты… – начал было Литвин, но Кийко его перебил.
– В городе уже бытует слух, что мары объявили перемирие на два дня. Как думаешь, зачем?
– Без понятия.
– Они наверняка предложили крупным отрядам колонистов нас найти и сдать марам.
Литвин открыл было рот, чтобы что-то возразить или сказать, но Шендр его перебил. Он с кряхтеньем сел на своей койке и заявил:
– Надо уходить. Пошли, вещички заберем свои.
Они вышли из палаты и двинулись по длинному коридору, ведущему к лестнице, которая в свою очередь спускалась в вестибюль.
Едва они дошли до перил, Шендр, который шел первым, резко затормозил.
– Ты чего? – спросил Литвин.
– Тихо…
– …друзей проведать, – вещал снизу незнакомый голос, – да вот не знаем, в какой палате лежат.
– Вообще-то, у нас часы посещений на двери висят, – послышался сварливый голос дежурной медсестры, – и по одному, максимум двое посетителей. А вас пятеро приперлось.
Шендр осторожно выглянул из-за угла. Возле стойки толклось пятеро мужиков, грязных и пыльных, словно бы только из рейда вернулись. Все пятеро были вооружены и оружие держали наготове.
– По наши души, готов поклясться, – обернувшись к Литвину и Кийко, прошептал Шендр.
– Да ладно тебе, мать, – меж тем разговор в вестибюле продолжился, –
– В шестой, – ответила медсестра.
Мужик, с ней говоривший, тут же развернулся к своим, и коротко кивнул на лестницу.
– Твою мать! – прошептал Литвин. – Шестая – это наша!
– Я же говорил, – буркнул Кийко, – делать теперь что?
Шендр, никому и ничего не говоря, тут же распахнул ближайшую дверь, с циферкой 2.
– Сюда!
Все трое тут же заскочили внутрь.
Внутри, к счастью, никого не оказалось.
Литвин и Кийко замерли, напряженно глядя на Шендра, прижавшегося ухом к двери.
– Прошли мимо, – заявил Шендр спустя пару минут.
– И что? Дальше-то что делаем? – спросил Литвин.
Они огляделись. Комната оказалась не палатой, а каким-то вспомогательным помещением. Возле входной двери висела пара белых халатов, стоял стол в центре (напоминающий операционный), пара каталок под стенкой, странные девайсы под другой стеной, очень напоминающие стоматологическое оборудование, да два окна на третьей стене. Вот и все.
– Переждем, может, решат, что мы уже сбежали, – сказал Кийко.
– Вряд ли, – покачал головой Шендр, – если и решат, что мы сбежали, на всякий случай перевернут всю больницу, потом начнут искать в городе.
– Так может, прорвемся? – Литвин указал на ОСЗ, висящий в чехле на поясе Кийко.
– Чтобы за нас еще и Мать награду назначила? – прошипел Кийко. – Нет уж!
– Лучше, чтобы марам сдали, и те нас порешили? – упорствовал Литвин.
– А ну, тихо! На, одевай! – сказал Шендр во время короткого спора соратников, сдернувший халат с крюка и осмотревший содержимое его карманов. Он начал облачаться в халат, а второй бросил Кийко.
– А третий где мы найдем? – хмыкнул Литвин. – Или мне тут подождать?
– Ложись на каталку! – Шендр указал на одну из каталок, стоящих возле стены.
– Да хрень! Они не поверят! – возразил Литвин.
– Заткнись! – ответил ему Шендр. – Делай, что сказано!
Пока Кийко и Шендр облачались в белые халаты, надевали шапочки и маски, обнаруженные в карманах, Литвин залез на каталку и улегся на ней.
Кийко, раньше Шендра справившийся с халатом, схватил простынь, аккуратно сложенную и лежащую на второй каталке. Он встряхнул ткань и накрыл Литвина ею.
– Все? – Шендр справился с собственной одеждой, придирчиво оглядел Кийко, кивнул, словно бы проверяя. – Черт! Надо было наоборот. У тебя ж ни бровей ни ресниц. Спалимся!
– С чего вдруг? – не понял Кийко.
– Врач– клон? Ты дурак что ли? – хмыкнул Шендр, – натяни шапку ниже, что б бровей видно не было и морду опусти. Будем надеятся, что не заметят.
– Давайте поменяемся, – предложил из под простыни Литвин.
– Трупам слова не давали, – цыкнул на него Шендр, – времени нет да и вообще…Все! Идем!