Колония
Шрифт:
Как и говорил Ладыгин, никто из участковых или пэпээсников лепить мелкую хулиганку ему не стал. Не пошли на это и опера, даже приближенные Валковского. Одно – крутить Ладыгина за дело и совсем другое – просто так, по прихоти начальника. Что и говорить, успел он заработать себе репутацию. Да и вообще, левый материал в отношении него нести в мировой суд… Дурная это затея.
Однако это вовсе не значило, что у Валковского нет относительно законного способа задержать Александра. Его попросту выставили в коридор и усадили на лавку. Мол, посиди и подожди, пока не вызовут.
Отдел сам по себе как клетка. Никто тебя не выпустит во двор, а там еще и забор нужно преодолеть, весьма немаленький, с егозой поверху, потому как на КПП тебе также заступят дорогу. Все становится проще при наличии пропуска. Но его-то Ладыгину давать и не собирались. Ну хоть наручники сняли, и на том спасибо.
– Куда? – заступил дорогу Александру приглядывающий за ним опер.
– Хочу покурить. А в чем проблема, Степа?
– Саня, давай не будем.
– А если будем, то давай.
Нет, он вовсе не нарывался на драку и не собирался бить морду этому весьма не худосочному парню. Впрочем, сделать это было бы проблематично. У Ладыгина уже имелся опыт общения с этим опером, закончившийся не в пользу Александра. Просто он не собирался изображать из себя побитую собаку и разрешать понукать собой.
Ясное дело, что Валковский отправил присматривать за ним Степана с двойным расчетом. С одной стороны, этот не уступит Ладыгину по части кулачных боев. С другой – последний будет несколько часов околачиваться в коридоре, как какой-нибудь алкаш, доставленный в отдел для разбирательства. Попытается не подчиниться или оказать сопротивление… Это будет идеальным вариантом.
– Степан, ты помнишь, что было тебе после того, как ты набил мне морду?
– Ничего не было, – нагло усмехнувшись, ответил парень.
– Правильно, – глядя ему в глаза и неторопливо кивая, согласился Ладыгин, а потом добавил: – Потому что там все было по делу. А вот беспредела я не люблю.
– Слушай, ну что я могу поделать, старший приказал! – Явно не дурак, понимает, что на одних только кулаках жизнь не заканчивается.
– Например, ты можешь подключить мозги. Или определяй в камеру, или не майся дурью.
Сказав это, Александр обошел громилу и направился своей дорогой. Тому ничего не оставалось, как, проскрипев зубами, последовать за своим подопечным. Как же он не любил вот такие скользкие ситуации, когда сам черт не разберет, как следует поступить в тот или иной момент.
Лестничная площадка, отведенная под курилку, не пустовала. На скамье, вжавшись в угол и вытягивая сигарету длинными жадными затяжками, сидела незнакомая девушка лет двадцати семи. Н-да, видок тот еще. Осунувшаяся, без каких-либо следов косметики, явно подавленная и наверняка потерявшая в весе.
Отчего-то Александр был уверен, что она похудела, причем не благодаря какой-нибудь хитрой диете. Просто опыт. Подобное с человеком может сделать только истинное горе или длительное нервное напряжение. Насмотрелся он на такое. Вот и эта девушка… С виду все еще статная, но тело уже не налитое, а несколько одрябшее.
Сделав еще пару торопливых затяжек, незнакомка поднялась и покинула площадку. Вот странное дело: прокурено все до самой настоящей вони, а Александру в нос ударил какой-то терпкий и будоражащий кровь аромат. Нет, не духов. Он и сам не знал, как определить этот запах. Хм… а может, запах женщины, как бы избито и банально это ни звучало? Пожалуй, это самое точное определение.
– Вот это баба! И слова не сказала, и глаз не подняла, только прошла мимо, а ты уже весь на дыбах, – с нескрываемым восхищением вздохнул Степан.
– Кто она? – доставая сигарету и прикуривая, поинтересовался Александр.
– Фамилия из головы выскочила, – в свою очередь прикуривая, ответил опер. – Она неделю назад коляску с ребенком сбила. Сначала в истерике билась, потом ушла в аут. Даже вроде как кони чуть не двинула. Подробностей не знаю.
– А чего здесь, а не в прокуратуре? – сам не зная почему, поинтересовался Александр.
– Да кто его знает? Не наше дело, там дэпээсники суетятся.
Без спешки докурил. А куда, собственно, торопиться-то? Отсюда так просто не выберешься, а только прибегнув к крайним мерам, в чем бы это ни выражалось. Но вот такой оборот Александра никак не устраивал. Слишком много дел, и, прячась по закоулкам, заниматься ими не слишком удобно. Поэтому нужно сосредоточиться и постараться выйти сухим из воды. По сути у Валковского пока ничего нет. Остается только дождаться экспертизы образцов, взятых в багажнике. А вот это-то самое слабое место. Подполковник в предвкушении уже потирал руки, и по всему небезосновательно.
А вот и незнакомка. Нет, определенно хороша! А главное, несмотря на забранные в хвост волосы, на переживания, оставившие след на ее внешности, отсутствие хоть какой бы то ни было косметики, она и впрямь притягивает взор. От нее даже в таком состоянии исходит какой-то животный магнетизм.
– Куда?
– Степа, или веди в камеру, или убери грабки. – Александр стеганул опера взглядом, не предвещающим ничего хорошего. – На меня уже не в первый раз точат зубки, да пока все без толку. Неужели ты думаешь, что я все так просто оставлю, когда выйду отсюда? Да не переживай, куда я денусь из кабинета следователя, да еще на третьем этаже. А потом, Валковский ведь этому только обрадуется, он уже через полчаса возбудит уголовное дело. И ты думаешь, я доставлю ему такое удовольствие? Вон лучше пойди у девчат чаю попей.
Задорно подмигнув Степану, Александр уверенно толкнул дверь в кабинет старшего следователя Вялых. Видя девушку, стоящую перед его дверью, а также учитывая степень тяжести совершенного ею преступления, он предположил, что делом занимается именно он.
– Наталья Игоревна, я же… А, это ты, Саня. Извини, но времени совсем нет, – запустив пятерню в шевелюру и отбрасывая волосы назад, попытался выпроводить посетителя хозяин кабинета.
– Сереж, это что же получается: из органов долой – из сердца вон?