Колонизатор
Шрифт:
– Пешеходный мостик через ручей, - отвечает кузнец. – А вокруг полей через брод каждый раз автомобиль гонять топлива не напасёшься. А так по делу какому можно и пешочком будет в основную усадьбу сходить по мостику. И от меня, и ко мне, если у кого какая надобность возникнет. Да и радугой от водопада с него хорошо будет любоваться.
– Мужики, - обратился я к каменщикам, утолив первый голод. – Не лень вам с камнями так мудохаться? Не проще было бы заранее напилить каменные блоки ровненько навроде кирпича.
– Не, барин,
– Да и пилить вышло бы дольше. Тут же особой красоты не требуется. Да и не на сухую кладём, а на раствор. Так что особой подгонки и не требуется.
В складском ангаре застали в самом разгаре аврал.
В проходе длинным рядом лежали солдатские сидора с прикрепленными на них листочками. А там ФИО да размеры спасенных белорусов записаны. Это пока мы по Лондону рассекали Колбас с Рябошапкой среди них перепись населения провели.
На сидоре лежат котелок, простенький нож, железные ложка и кружка, шило, набор ниток-иголок, пара полотенец, зубная щетка, мыло, коробка зубного порошка, кусок пемзы, губка, гребешок и расчёска, ногтерезка, да две пары портянок – это каждому одинаково без различия пола и возраста. А вот одежду и обувь подбирали уже индивидуально по размерам. Распоряжался Рябошапка, а бегала по складу тройка девчат из бывших военнопленных. На загляденье у них это выходило весьма споро. Ну да, по сравнению с огородом тут и легче, и веселее.
– Бог в помощь, - зашел я в ангар.
– Командир, ну вы и франт, - покачал головой Рябошапка, кстати вполне самостоятельно прибарахлившийся за счет американской армии на нашем складе. Ну, дык… что охраняю то имею. Только тельняшка осталась на нём из прошлого обмундирования.
– На себя посмотри, мореман складской, - усмехнулся я. – Показывай, баталёр, что тут у вас.
Ну, более-менее всё в порядке. Сойдет для сельской местности. Пока налево толкать что-либо бессмысленно за неимением рынка этого левого. А вот то что отдельную амбарную книгу для выдач белорусам завели – это гуд. Социализм, даже построенный в отдельном колхозе, это контроль и учёт, как завещал нам великий Ленин.
Выразил народу своё удовлетворение и пошёл переодеваться.
Мляяяяя… Пора мне отдельную костюмерную заводить, как на "Мосфильме". Иначе костюмы разных стран и времён меня просто выживут из домика, который и так меньше малого. По сути это даже не дом, а хозблок дачный.
А тут еще и вьючники с разной валютой складированы. Объемы английских денег ещё добавились. А еще в царском казначействе предстоит ««экс»». Куда класть буду? И так буквально сплю на деньгах.
Про поесть или чаю-кофею попить под собственной крышей в одиночестве уже забыл, как это. Даже ящик чая поставить некуда.
Переоделся в легкую ««флору»» армейскую и кроссовки-сеточки из своего осевого времени. Жарко в сукне-то ходить.
Пошел в обход
Мой и свой дома Жмуров уже вывел срубами под крышу. глядя пустыми глазницами оконных проёмов.
Дальше по улице только каменные фундаменты видать.
– Как так быстро у тебя получилось? – восхитился я.
– А чё тут медленного?
– отвечает инженер. – Этот домокомплект как конструктор ««Лего»». Его только собрать правильно по инструкции. Дольше будем ждать пока сруб на герметик осядет.
Герметики я привёз современные. Ну, не на мох же нам конопатить?
– Держи, - сунул ему в руки шкатулку с чаем. – Сувенир от королевы Виктории.
А сам залюбовался как Юшко филигранно ставит на сруб заранее на земле собранные стропила под крышу. Воровайкой с КамАЗа ставит.
– О-о-о-о-о-о-о-о… - застонал от сладострастия за моей спиной Жмуров. – Настоящий чай. Не эрзац какой.
– Смотри не обкончайся, - усмехнулся я и тут же перешел на суровый тон. – И к чифирю народ не приучай, даже не рассказывай, что таковой есть в природе.
Ване Юшко также подкинул шкатулку с чаем.
Английский чай у меня теперь будет для понимающих людей как медаль за ударный труд. И вручать его я буду лично, в знак особого расположения. Не зря я ящики с ним складировал в отдельный контейнер.
Зашел в собачник. По двору бегали подросшие нескладные ещё щенки борзой, исполняя свои щенячьи игры.
Сосипатор сидел за столом около собачьей кухни и смотрел на них с лаской во взоре.
Когда я зашел на собачий двор то вся эта борзая свора бросилась ко мне с попытками облаять.
Потрепав каждого за холку я подсел к своему псарю.
– Сосипатор, мне леопард нужен, - выдал я псарю свою хотелку.
– Шкура есть, барин, свеженькая. Только-только выделали.
– Ты меня не понял. Мне не шкура нужна, а свежая тушка. Чтобы раны ещё кровью сочились.
– Новиков пугать? – догадался старый охотник.
– Именно так, - согласился я с ним. – А то по привычке полезут в лес за грибами-ягодами. В их то белорусских лесах страшнее партизана зверя не было. Задерут леопарды людишек. Жалко. Проще страху нагнать. А это вам тут на общак, - вынул из сумки фунтовую шкатулку чая.
– Немца нашего бы поощрить кофием. А то жалился, что его тут нет. – Сказал, как бы в пространство, псарь. – А за чай спасибо. Аглицкий, - цыкнул псарь языком довольно.
– Заслужил немец? – спрашиваю.
– А то? Работает как заводной. Особенно после того, как осознал, что обратного хода нет. Даже в сибирский плен, даже в подвалы Гестапо. А тут жизнь и перспективы.
– Дом и семью ему пообещал?
– И мастерскую с учениками тоже. Он новому инструменту знаете, как обрадовался? Чуть не целовал его. Мы теперь его с собой за стол сажаем. Заслужил. И язык человеческий старательно учит.