Колояр. Дилогия
Шрифт:
Алика не поняла иронии, зачарованно глядя на мерцающие бледно-алым цветом руны. Потом встала с бревна, подошла ко мне и присела. Ее прохладная ладонь легла на запястье правой руки, поглаживая браслет.
— Какой странный материал, — пробормотала она. — Это же не мягкий металл?
— Нет, совсем не металл. Скорее, ближе по свойству ближе к коже. Знаешь, сколько лет я его ношу? Двадцать. Мне был год, когда я получил такой «подарок».
— А снять можно?
— Нельзя категорически. Иначе — смерть.
Алика отшатнулась. Не от этих слов, а от непонятного разряда сотен тонких иголок, впившихся в ее ладонь.
— Ты что-то почувствовала?
— Не знаю, — прошептала девушка, вскакивая. — Словно ежа погладила против шерсти.
— Нам нужно уходить отсюда, — решительно вскочил я и схватил девушку за руку. Нельзя рисковать человеком, непричастным к нашим делам. Если к озеру все-таки рвется Рахдай с наемниками, надо предупредить Вихоря и Стригу. И Алику отправить в поселок. — Пошли по берегу. Так мы хотя бы будем видеть, кто из леса может выскочить.
— Нам что-то грозит? — легкая бледность тронула щеки Алики. Девушка решительно переломила дробовик и вытащила из стволов патроны, потом порылась в подсумке и вытащила оттуда коробку. Дрожащей рукой разорвала ее и извлекла несколько патронов. Два — в стволы, остальные — в карман. — Это «девятка». Думаю, посерьезнее будет. Можешь объяснить, какая опасность? От людей или от зверей? Ты что-то чувствуешь?
— Волколаки, — коротко ответил я, — а с ними их хозяин — шаман.
— Волколаки? — захлопала ресницами Алика, судорожно сжав дробовик. — Все-таки Дар у тебя не пропал!
— Меня учили по одной методике. Был в школе профессионал. И это не магия. Потом расскажу. Надо торопиться.
— И ты еще пытаешься мне сказать, что скучаешь от жизни! — воскликнула девушка и замолчала, потому что разговаривать на бегу не совсем хорошая идея.
Мы ринулись по берегу озера, держась северо-западной оконечности, как раз на прямой, где находилось городище. Лес там не такой непроходимый, можно при необходимости бежать, не боясь запнуться о корни деревьев или попасть в торфяную яму.
— Где у тебя лодка? — спросила Алика, как только мы перешли на шаг. — Отец говорил, что ты купил моторку у старика Ерохи.
— Здесь, неподалеку, — выдыхая воздух сквозь зубы, сказал я. Идти приходилось быстро. Алика поддалась моему настроению и не упорствовала, задавая глупые и ненужные вопросы. А насчет лодки так и было. Наше резиновое плавсредство серьезно сдерживало мобильность группы. Вихорь хотел, чтобы мы все постоянно находились в пределах видимости друг друга, но я рассуждал по-другому. Если бы приобрести еще одну лодку, то можно постоянно находиться на берегу озера, исследовать окрестности и не гонять нашу штатную туда-сюда. А Стрига горячо поддержал меня. Сидение целыми днями посреди озера кого угодно вызверит. Вот так и появилась в группе старенькая «дюралька» с мотором в четыре лошадиные силы. Только в одном Алика ошиблась. Скупердяй Ероха отказался продавать лодку, а в аренду отдал охотно. За пять рублей в месяц. Знал, паразит, что мы долго здесь не пробудем, а выгода от аренды вышла огромная. Вихорь долго ругался, не ожидавший, что придется разбить походную кассу, выданную ему Курбатом. А на что он надеялся? Все бесплатно принесут?
Мы миновали открытое пространство и углубились в заросли кустарников, вплотную подступивших к озеру. Я мельком взглянул на один из браслетов. Артефакт не на шутку разошелся,
Алика приостановилась, и опершись рукой о дерево, крикнула:
— Подожди, Колояр! Сколько нам еще бежать? Может, опасности никакой и нет?
— Ты права, девица! — раздался голос в мелком ельнике, и перед нами появился незнакомый мужик в охотничьем костюме, слегка потрепанном, но сидящем идеально на мускулистой, неестественно мощной фигуре. Незнакомец хищно повел носом как мелкий зверек вроде куницы или соболя, отчего ноздри его затрепетали. Вынюхивает что-то? — Нельзя по лесу так бегать!
— Вы кто? — девушка испугалась по-настоящему, даже о дробовике забыла.
— Ягодник я, — улыбнулся мужик, разводя пустые руки. — Ягоды собираю. Морошку там, голубику.
Я уже понял, кто перед нами. Такую фактурную внешность имеют оборотни. Характерен быстрый бег сузившихся зрачков, капли пота на лбу, но дыхание слишком медленное, словно через раз. Еще со школьных лет я уже знал о том, как отличить обычного человека от оборотня. Метаморфозы, происходящие в организме, в любой момент могут изменить его. Для превращения в волколака требуется две-три минуты, но такое ускоренное действие присуще только природным оборотням. Обычно процесс занимает до пяти минут. Поэтому волколаки зачастую не рискуют изменяться в момент столкновения с противником, а стараются прятаться, пока идет метаморфирование. Потому что за это время можно два раза разнести башку зверю из карабина. Спокойно стоящий передо мной природный оборотень знал о своей уязвимости и не собирался превращаться на наших глазах в тварь. Дьявол! Вот откуда он взялся? Неужели у Рахдая в отряде был еще один волколак, умело спрятанный от чужих глаз? Последний козырь в рукаве.
Браслеты жгли руку, но я не обращал внимания на дискомфорт. Магическая сущность оборотня заставляла артефакты бешено выделять энергию, а эвклаз — мой индивидуальный амулет — стремительно поглощал ее, обволакивая носителя в защитный кокон. Только все зря. Тварь, если и будет драться, то в облике человека. Ему просто не хватит времени закончить процесс превращения. Я не дам ему такой возможности.
Рука оборотня демонстративно легла на рукоять кинжала, висевшего на широком поясе в потертых ножнах. Улыбка, больше похожая на оскал, исказила грубые черты лица.
— Мне нужно только он, — последовал кивок в мою сторону. — А ты можешь убираться, женщина. Куда вы так спешили? К лодке? Вот и иди…
— Уходи, Алика, — в моем голосе появились нотки мольбы. Я боялся, что девушка заартачится по причине ненужного героизма, чтобы спасти меня. — Уходи, не стой. Пожалуйста. Лодка привязана к иве в десяти метрах отсюда. Ты увидишь.
— Я тебя не брошу! — с обреченной уверенностью ответила Алика и потянула с плеча дробовик.
Я тяжело вздохнул. А ведь надеялся, что встретил умную и понимающую девушку. Оборотень добродушно засмеялся, насколько он мог себе позволить, ощерившись в зверином оскале. Зубы его уже прошли трансформацию и неприятно выглядывали изо рта, разрывая губы, по которым текла кровь. Зрелище для девушки оказалось чересчур эмоциональным, и Алика побледнела, как первый снег.