Колумб
Шрифт:
Гуаканагари и его подданные были счастливы, что не все белые покинут их землю. Наивные туземцы не подозревали, что, усердно помогая строить форт, они закладывают фундамент своего порабощения. Вся постройка была закончена в несколько дней. Адмирал назвал возведенную крепость Фортом Рождества.
2 января Колумб торжественно распрощался с гарнизоном форта и кациком и перебрался на приготовившуюся к отплытию каравеллу. Но полный штиль два дня не позволял «Нинье» тронуться в путь. Она отплыла только 4 января.
Через два дня после отплытия от Форта Рождества на горизонте показались
С присоединением «Пинты» отпала основная причина, заставлявшая Колумба торопиться с возвращением в Испанию. Он решил теперь внимательно осмотреть берег Эспаньолы.
Вскоре каравеллы вошли в устье большой реки. Здесь Колумб увидел трех тюленей, случайно забравшихся в эти южные широты. Тюлени долго плыли за судами. Адмирал никогда раньше не встречал в своих плаваниях этих морских животных. Он принял их за… сирен. Глядя на их черномазые головы, Колумб не мог поверить, что подобные непривлекательные обитательницы моря могут сводить с ума мореходов. Как откровенно признался адмирал на страницах своего дневника, у него ни на минуту не возникало желания броситься в море за «соблазнительными» русалками.
Гораздо привлекательнее сирен оказались блестящие крупицы, оставшиеся на обручах бочек, которыми черпали воду из реки. Колумб увидел в этом доказательство исключительно богатого содержания драгоценного металла в речном песке и назвал реку Золотой. Вернее всего, бредивший золотом адмирал видел только блестки кварцевого песка.
12 января экспедиция оказалась у берегов области, населенной туземцами, не похожими ни на одно из племен, виденных испанцами до сих пор. Это были индейцы со свирепым выражением лица и воинственной осанкой. Тела их были густо размалеваны. В волосах, завязанных пучком кверху, торчали перья попугаев. В руках этих людей Колумб увидел луки со стрелами, дубинки и большие деревянные мечи, сделанные из тяжелого и твердого, как железо, дерева. Это было племя Чигаев, населявшее горную часть Эспаньолы. Чигаи были грозою мирных индейцев Гаити и Кубы.
По приказанию Колумба матросы поймали одного из горцев и доставили на «Пинту». Колумб угостил пленника медом и сахаром, а затем велел свезти его на берег.
Когда шлюпка с матросами стала приближаться к расположившимся на берегу горцам, вооруженным дротиками, дубинками и стрелами, они скрылись за деревьями. Находившийся с матросами горец сказал тогда несколько слов, успокоивших чигаев. Они положили оружие и вышли к матросам. Началась мена. Но вдруг горцы схватились за оружие, рассчитывая, очевидно, легко справиться с кучкой пришельцев.
После короткой схватки два чигая были убиты, а остальные, устрашенные блеском мечей и шпаг, обратились в бегство.
Это была первая кровь, пролитая испанцами в открытых ими землях.
16 января, пользуясь попутным ветром, адмирал отплыл на юго-восток для отыскания земли карибов, канибов или каннибалов. Он хотел взять с собой в Испанию нескольких представителей этого племени, обитавшего на острове, названном впоследствии Порто Рико. Карибы находились в непрерывной войне с племенами, жившими на посещенных Колумбом островах. У них было в обычае поедать своих пленных.
Но адмиралу не удалось в этот раз добраться до Порто Рико. Команды обеих каравелл, торопясь на родину, стали проявлять все возрастающее недовольство. Адмирал начал бояться, как бы оба его капитана, братья Пинсоны, не подбили матросов на открытое возмущение. Это заставило его переменить курс и направиться на северо-восток, к Испании.
16 января вечером Колумб и его спутники в последний раз увидели в лучах заходящего солнца берега Эспаньолы.
Обратный путь
Пассаты, так помогавшие эскадре при плавании на запад, теперь, при обратном движении на восток, делали ее путь очень тяжелым. Суда еле подвигались вперед. Колумб решил подняться на север, чтобы выйти на широту Испании и на этой параллели плыть уже прямо к востоку. Такого ступенчатого курса придерживались мореплаватели тех времен, когда определение долгот представляло большие трудности и было еще очень неточным. Помимо навигационных преимуществ, Колумб рассчитывал таким курсом выйти из области встречных ветров.
Расчеты адмирала оправдались. Когда эскадра поднялась на север до 38-й северной параллели, пассаты остались к югу от нее. Теперь, при благоприятных ветрах, обе каравеллы понеслись по прямой линии к родным берегам.
10 февраля на «Нинье», собрались лоцманы и капитаны, чтобы определить местонахождение судов. По общему мнению, суда находились на широте Мадейры и близко от берегов Португалии. Колумб по ряду несомненных признаков установил, что в действительности они были на широте Азорских островов, притом на расстоянии не менее 150 лиг от Европы.
12 февраля матросы и офицеры обеих каравелл ожидали с часу на час увидеть берега Португалии. Но неожиданно поднялась жестокая буря. По океану заметались свинцовые волны. Налетавшие на флотилию порывы ветра были столь яростны, что судам грозила потеря всех парусов вместе с мачтами. Паруса пришлось убрать. Оба судна, потерявшие управление, обратились в игрушку взбудораженной водной стихии. В довершение бед налетела гроза, полил дождь и открытые суденышки начали наполняться водой.
В таком отчаянном положении обе каравеллы два дня носились по вспененным волнам, как две брошенные рядом щепки. Только к 14 февраля ветер несколько опал. На «Пинте» передняя мачта была очень слаба, и Мартин Пинсон теперь не рисковал поставить ни одного паруса. Его продолжало нести ветром прямо на север. На «Нинье» же адмирал, желавший воспользоваться затишьем, велел поднять часть парусов, чтобы кое-как удержать курс на восток. Теперь каравеллы стали двигаться в разных направлениях и вскоре потеряли друг друга из виду.