Колумбийская связь
Шрифт:
Вскоре он стал догонять вырвавшийся вперед “линкольн”, из которого велась бешеная стрельба в упор по преследующему его “кадиллаку”. Его пуленепробиваемое ветровое стекло покрылось глубокими трещинами, а от стука пуль о корпус можно было сойти с ума. Ладони Хэнка покрылись потом. Он посмотрел вперед и увидел, как из “линкольна” высунулся еще один ствол — винтовочный! Фрост нажал на кнопку автоматического стеклоподъемника, но стекло опустилось только на две трети и окончательно рассыпалось.
Капитан высунул руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Раз, второй, еще два — и затворная рама осталась в заднем положении. Кончились патроны! Винтовка зло огрызнулась, ее ствол подбросило вверх, и оттуда вылетел оранжевый язык пламени. Хэнк бросил браунинг рядом с собой, и до него снова долетели автоматные очереди. Он резко выкрутил руль влево, нажал на педаль акселератора до упора и упал на соседнее сиденье за мгновение до того, как его “кадиллак” врезался в бок “линкольна”.
От резкого удара Фрост сильно ударился грудью и потерял дыхание. Раздался скрежет металла, крики, стоны… Он взглянул вниз: перегородка, отделяющая место водителя от моторного отсека, вогнулась внутрь, и если бы он остался сидеть за рулем, ему раздавило бы ноги.
Капитан подхватил браунинг, поднялся, с трудом открыл дверь и вывалился из машины. Он упал на колени, вырвал из кармана запасную обойму и стал лихорадочно перезаряжать пистолет. Через секунду он поднял ствол и навел его на “линкольн”. С его заднего сиденья выбирался окровавленный человек, одна его рука безжизненно повисла, но в другой он сжимал “узи”.
Хэнк успел выстрелить первым. Он нажимал на спусковой крючок, не останавливаясь, всаживая пулю за пулей в дергающееся тело противника, пока тот не рухнул под колеса своей машины, заливая землю кровью.
Фрост краем глаза увидел, как к нему бежит Ориана с красными потеками на лице и обнаженных плечах.
Он застонал, вогнал в браунинг полную обойму, засунул его в кобуру и подошел к “линкольну”. На заднем сиденье раскинулось тело снайпера, лицо его превратилось в сплошное кровавое месиво. Капитан не знал, являлось ли это результатом его перестрелки с ним или следствием столкновения машин. Снайперская винтовка валялась рядом, оптический прицел был сорван с крепления, линзы разбиты.
Это была одна из самых лучших и мощных снайперских винтовок в мире — “магнум” калибра ноль четыреста шестьдесят.
Хэнк поднял винтовку и передал ее подбежавшему вместе с Орианой Альберто, грустно заметив:
— Неудивительно, что он попал с первого выстрела. Не пойму, как еще стекло нашей машины выдержало…
Девушка смотрела на него с непонятным выражением в глазах, и капитан сочувственно обратился к ней:
— Ориана, я понимаю, что вы сейчас переживаете, я сам очень уважал вашего отца. Постарайтесь не поддаваться горю…
Но та продолжала таращиться на него, потом вскрикнула пронзительным голосом:
— Убей его, Альберто!
Хэнк не успел повернуться, он только заметил краем глаза занесенный над головой приклад винтовки, который через мгновение хряснул его в правый висок.
В голове вспыхнула боль, острая и тупая одновременно, и он провалился в темноту…
Глава пятая
Фрост почувствовал, что кто-то копается в карманах его пиджака, и открыл глаз. Над собой он рассмотрел изможденное, грязное лицо с редкой щетиной, широко поставленными глазами и увеличенными зрачками.
Капитан заморгал, стараясь отогнать кошмарное видение, но вдруг ощутил на груди чьи-то паучьи руки.
Над ним появилось еще одно лицо, точная копия первого, но через секунду оно исчезло, а на его месте на фоне темного ночного неба появился белый булыжник, сжимаемый костлявыми измазанными пальцами.
Хэнк попытался откатиться в сторону, но руки продолжали держать его за грудь.
— Давай быстрее! Здоровый попался сукин сын!
Фрост резко подтянул колено и ударил того, кто наклонился над ним и держал за его грудь, в пах. Тот с воем свалился в сторону.
— Черт побери!
Затем он поднял руки и перехватил занесенную кисть с камнем, но та продолжала давить вниз. Появилась и вторая рука, которая пыталась уцепиться ему в лицо скрюченными пальцами. Капитан освободил левую руку, выбросил ее вверх и схватил противника за длинные сальные волосы. Он рванул голову вниз, негодяй упал на землю и выронил камень, а Хэнк вскочил на колени, хватаясь за кобуру. Но пистолета в ней не было.
Тот, который пытался ударить его камнем, тоже поднялся, только теперь в его руке вместо булыжника поблескивал браунинг Фроста.
— Я убью тебя, мать твою…
— Только не надо трогать матерей, — прохрипел капитан, вскакивая на ноги. В его голове пульсировала боль, перед глазом плыли разноцветные круги. Но противник угрожающе приближался, неумело держа пистолет снизу, словно нож.
— Нож! — вскрикнул Хэнк, наконец-то обретя способность соображать.
Его рука нырнула сзади под пиджак — боевой нож оказался на своем месте, на поясе со стороны спины.
Противник нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало.
Фрост выхватил нож, быстро шагнул вперед, повернулся на месте и, нанеся сбоку удар левым локтем в голову, с силой всадил нож в грудь зашатавшегося противника.
— А-а-а!
Тот закричал, и капитан увидел, как пистолет вывалился у него из руки.
Хэнк услышал за спиной шорох и стремительно развернулся. Тот, которого он ударил коленом, поднимался с земли, держась одной рукой за пах.
Фрост неслышно приблизился к нему и врезал носком шестидесятипятидолларовой туфли точно в основание челюсти. Его голова запрокинулась, и тело рухнуло на землю.