Колыбель луны
Шрифт:
— Пара безвестных дочерей младших аристократов не только отказываются поклониться мне, но и угрожают клинками? Разве после этого можно сомневаться в том, что Совет мира людей — сборище проходимцев, угрожающих порядку и спокойствию мира людей? — ровно вопросил император, взял хрустальный кубок с круглого столика возле трона и пригубил из него тёмно-пурпурной жидкости.
Виноград для императорского вина выращивают на личных угодьях императорской семьи и старших аристократов — на самых благословенных Солус и Террарией землях мира людей. Отец Ронье как-то сказал, что одна бутылка этого напитка стоит больше месячного жалования младшего аристократа. И добавил, что, если бы те виноградники превратились в пшеничные поля, урожая с них хватило бы всей Северной Центории.
Власть, допускающая такую роскошь, не может быть справедливой.
— Что старшие аристократы сделали для мира людей?! — выпалила Ронье, направляя остриё клинка в лицо императору. — В Войне двух миров его жителей защищали только простолюдины и младшие аристократы!
— Да! А старшие аристократы дрожали от страха и не высовывались из своих особняков и угодий! — добавила Тизе, направив на императора указательный палец.
Уже за это её могли наказать судебным правом аристократии. И лишь сейчас, император негодующе сморщил свой орлиный нос.
— Иначе и быть не могло, — заявил он, вращая вино в кубке. — Долг солдат и младших аристократов — защищать меня ценой собственных жизней. Мой долг — вести народ Империи правильным путём. Да, долгое время в моей власти находились лишь земли Северной Империи, но, коли Церковь Аксиом пытаются присвоить какие-то непонятные личности, пользуясь долгим сном Её Величества Первосвященницы, я должен исправить это недоразумение. Совет мира людей должен собрать не какой-то безымянный мечник, а я, Кругер Нолангарт! — громогласно объявил император, залпом допил вино и швырнул кубок на пол.
Владыка Империи поднялся с трона, окружённый разлетевшимися осколками дорогого хрусталя, и взял в руку стоявший у трона меч.
Ронье никогда ещё не видела настолько богато отделанных алых ножен. Когда император достал из них блестящий, словно зеркало, клинок, со стороны приподнятого на три ступени трона повеяло таким холодом, что Ронье невольно отступила. Однако в следующий миг она собралась с силами и встала в стойку.
Хотя император и старшие аристократы не участвовали в войне, фехтовать они умели все. Конечно, среди них очень мало людей вроде позапрошлогоднего старшего курсанта Воло Ливантина, истязавшего себя ежедневными тренировками, однако Кирито рассказывал, что аристократы вовсю пользуются своим правом охотиться на животных в окрестностях столицы, чтобы поднимать себе уровень полномочий. Кроме того, все они — за исключением детей императоров — в обязательном порядке поступают в академию мечников, где им преподают основы фехтования.
Что же касается императоров, то их с малых лет обучают фехтованию лучшие наставники, к тому же у них имеется возможность охотиться даже на крупных зверей. И конечно же, богато украшенный императорский меч намного превосходил по уровню приоритета обычные армейские мечи в руках девушек.
За спиной раздавался звон мечей — защитники продолжали воевать с гвардией. Справа и слева на стенах догорали и падали на пол гобелены с имперскими гербами, Меч в руке императора сверкал алым, отражая языки пламени.
Ронье тоже была наследницей знатной семьи, пусть и невысокого ранга. С малых лет её учили чтить и уважать императорскую семью, и даже сейчас, бросая вызов императору, она не могла окончательно избавиться от своих привычек. Но теперь она знала, что в мире есть вещи поважнее слепой преданности.
Когда Кирито и Юджио были, как она, учениками в академии мечников, они бросили вызов Первосвященнице Администратор — полубогине, управлявшей миром людей.
Ронье должна была выстоять — ради Кирито, защищавшего Центральный собор, и ради новой эпохи, которая вот-вот настанет в мире людей.
— Если вы отказываетесь отозвать указ… нам придётся убить вас! — выкрикнула Ронье, поднимая меч к плечу.
Тизе тоже встала в одну из стоек для тайных приёмов айнкрадского стиля.
Улыбка пропала с лица императора Кругера. Он высоко занёс меч, вставая в величественную стойку высоконоркийского стиля.
В тот самый миг, когда огонь перекинулся на самый крупный гобелен, висевший прямо за троном, Ронье изо всех сил оттолкнулась от пола.
Но земля вдруг ушла из-под ног, превращаясь в огромную чёрную дыру. Ронье провалилась в неё, не в силах даже закричать, и…
Глава 1
— Фгх! — вырвалось у Ронье после удара по спине.
Её голова была обмотана какой-то тканью. Извиваясь в темноте, Ронье сдёрнула её и поняла, что находится у себя в спальне. Видимо, упала с кровати.
За окном было темно. Ронье выбралась из одеяла и залезла на кровать.
Февраль был на исходе, и если днём стояла тёплая погода, то к рассвету всё неизбежно подмерзало. Ронье закуталась в одеяло с мыслью о том, что неплохо бы и в Центральном соборе провести отопление, как в замке Обсидия в мире тьмы, и медленно выдохнула.
Ронье — насколько она сама знала — почти не ворочалась во сне и могла упасть с кровати только из-за воспоминаний о том дне. Как правило, она к моменту пробуждения уже начисто забывала, что ей снилось, но сегодняшний сон до сих пор не шёл из головы.
Окончание Войны двух миров и возвращение в столицу пришлись на середину ноября триста восьмидесятого года по календарю мира людей. В декабре был собран Совет мира людей, а в феврале триста восемьдесят первого года началось Восстание четырёх императоров. Таким образом, после битвы Ронье и Тизе против императора Северной Центории Кругера Нолангарта прошёл ровно год.
«Может, поэтому мне и приснился тот день? Кстати, почему люди вообще видят сны?» — раздумывала Ронье и ждала, пока фея сна вновь посетит её, но веки никак не хотели оставаться закрытыми. Ронье боролась с собой в течение примерно трёх минут, но тут за окном раздался тихий перезвон, говоривший о том, что уже пять часов утра.
Смирившись, девушка встала с кровати, накинула тёплый шерстяной халат и потянулась рукой к большой настольной лампе. Нащупав внутри внушительных размеров кран, повернула, и вода вытекла из стеклянной колбы в сосуд под ней. В колбе загорелся камень размером с яйцо, осветив комнату жёлтым светом.