Колыбель
Шрифт:
— Даже мне понятно, что простые кометы-метеориты так не летают. Раз там много объектов — то это либо колонисты, либо флот. Вывод — будут бить. Но почему вдруг решили меня в это посвятить?
— Так тебе будет проще понять, почему мы пошли на крайности. Я вышла из клана только потому, что не хотела портить его репутацию — у меня хватает таких поступков, о которых даже вспоминать не хочется. Грубо говоря, такие люди как Нойман и я добровольно стали монстрами, гордиться нам нечем — за большинством наших достижений кроется немалая гора трупов, далеко не всегда добровольцев. Но если мы оставим все так, как есть сейчас — то точно вымрем, как раса. Поэтому мы и перешли от пассивного влияния к активным действиям, без учета чьих либо интересов. Нойман, Мясник, как ты уже слышал, занимается генным преобразованием и выведением более мощного
— Мне казалось в таком обществе не должно быть разногласий?
— Так то оно так, но мы не успели сформировать общество. Сейчас это организация — прошло слишком мало времени и Мари была частично права в своих россказнях о потери интереса к межличностным отношениям. Все не настолько трагично, но пока просто нет на это времени. Как и на многое другое. Тебе не кается странным, что несмотря на то, что в клане Иллин есть люди, чьи проекты утверждены, хоть и требуют огромных ресурсов, но он все ровно на довольно низком месте?
— Есть те, кто тянут его вниз?
— Именно. Под такое влияние Мари и попала. Учитывая, что она получила лучшее образование, а ее детская программа была спроектированная так, чтобы она максимально развила свои способности, я знаю, на что она способна. Но при этом она — самое большое разочарование клана. Она бралась за множество проектов, но ни один из них не довела до конца.
— Все проекты были так или иначе связаны или перекликались с твоими и она бралась за них, чтобы насолить тебе? — я уже догадался в чем тут дело.
— Да, так и есть. Тоже самое и с тобой — ты мой проект. Но она будет всячески стараться вредить тебе. — Винкрафт грустно вздохнула.
— Почему тогда, зная, что она будет мешать, ее все ровно одобрили как наблюдателя?
— А как еще тебя вытаскивать из раковины? Ты очень крепко засел в зоне комфорта и вытащить тебя оттуда оказалось очень тяжело. Иначе ты бы так и сидел в лесу с лисами, действовать хоть как-то ты начал только после того, как тебя вытянули из твоей раковины.
— Это так принципиально?
— Да, я не хочу изолировать тебя, более того я не хочу уничтожать Эйн — ее развитие как личности меня очень радует. Но если ты останешься таким же, просто копаясь в песочнице и не способным увидеть картину полностью, то и к нам ты отнесешься только базируясь на частных примерах. А значит станешь огромной угрозой — по моим прикидкам, оцифрованная личность обладает огромной силой в нашем мире. Вплоть до контроля любой электроники, контролируемой программами. Если оцифровать тебя до того, как ты сможешь посмотреть на нас не только как на врагов, но и постараешься понять первопричину наших действий, то тогда мы получим мудрого советника, вместо ужасающего врага. Вот поэтому я и промываю тебе мозги. Тем более, что нам необходим опытный образец — неизвестно какие будут последствия от оцифровки. На данный момент мы ставили опыты над теми, кого было не жалко, а значит толком и изучить манеру поведения не могли. Да и влияние такого ресурса, как сеть — я не могу предположить во что это выльется. Поэтому я и говорю с тобой открыто — смысла особого нет что-либо скрывать. Ты либо будешь изолирован и в последствии окончательно уничтожен, либо и так все узнаешь. Даже от ИИ защититься очень и очень тяжело, от Эйн уже практически невозможно, единственное место где ее силы ограничены — Колыбель, там множество ИИ, которые ей противодействуют. Да и ей самой не хочется ломать этот мир. А если рассматривать оцифрованную личность, да еще и после подготовки с помощью проекта «Колыбель», то боюсь, у обычных программистов не будет и шанса — тебе не просто так дали твои силы и возможность побыть духом, это состояние смоделировано на основе наших данных о цифровом состоянии. Но хватит пока об этом.
— Я хотел задать много вопросов, в том числе и о последствиях оцифровки. Последний вопрос — почему я?
— Ты не имеешь ничего выдающегося. Обычный середнячок, как говорится. Точнее ты был таковым, но теперь меняешься. Грубо говоря ты — оптимальный материал. В меру подвержен воздействию из вне, без привязок к реальному миру, да и без ложных идеалов — хоть ты и ведешь себя странно, но твое досье говорит, что у тебя есть опыт как в ведении бизнеса в… агрессивных условиях, думаю это определение больше всего подойдет?
— Я понял, что вы хотели сказать. Уверяю, я не являюсь патриотом — хоть чего-то, что заставило бы меня гордиться моей страной не принадлежит ни моему поколению, не ближайшим. Либо памятники старины, либо крайне спорные достижения. Обидно, грустно, можно сказать до боли, но с этим ничего не поделать. От страны осталась только территория. Так что продолжайте и не бойтесь обидеть.
— Тем лучше, не придется выбирать слова — так вот ты успел за первый цикл узнать достаточно негативного, так что и излишней для такого существа человечностью страдать не должен. Точнее будет сказать — ты можешь принять жестокое решение, если того будет требовать ситуация. В остальном — ты просто один из вариантов. Как я и говорила, твой номер — двести восемнадцать. Тебя предложил Нойман, как материал, над которым не придется долго работать, а я утвердила. На данный момент твоя группа состоит из пяти подопытных, не только я работаю над этим проектом. Кто-то из нас добьется успеха, кто-то нет — если я опоздаю, то ты не будешь оцифрован, а вернешься к проекту «Поколение».
— Тогда может нам стоит поспешить? Я не хочу терять Эйн и этот мир.
— Не стоит, на данный момент твои показатели наиболее приближены к тому, что требуется. Это вызвано именно тем, что ты изначально был никакой. Остальные взяли другой материал и у них возникли определенные проблемы с перевоспитанием и самоосознанием в проекте. Хотя есть и опасный противник — он изначально готовил одного из нас для этого проекта, с самого детства. Но никто не даст ему возможность оцифровать несовершеннолетнего. Так что в запасе у нас есть три года. Остальные слишком спешили и выбрали не самый качественный материал. Не обижайся, но именно так это и выглядит.
— Не обижаюсь, все понимаю. До тех пор, пока твои цели совпадают с моими, называй меня как угодно, но помоги мне получить то, чего я желаю. Не обижайся, но именно так я это воспринимаю. — доктор смеется, мое поведение ей явно нравится.
— Ты все больше и больше походишь на то, что нужно. Но не слишком зазнавайся. — смерив меня очень серьезным взглядом она все же осталась довольна, об этом говорили мне мои навыки, уж не знаю с чего они это считали.
— Не зазнаюсь — один я просто задохнусь. Пришло время решать, кому я доверюсь, хотя бы частично. И я выбрал тебя, может быть это просто из-за того, что у меня нет альтернатив, но решение есть решение.
— А Мари?
— Я могу сменить наблюдателя, по причини личной неприязни и излишнего давления как на девочек, так и на меня?
— Да, в этом нет ничего проблемного.
— Тогда так и поступим. Что с Лари и Лири? Я так и не увидел от тебя обещанного досье.
— Лари тоже скоро тебя покинет. Но мы сможем все обставить так, что это и твоя заслуга — ты уже слышал про ее проект? — утвердительно киваю — Хорошо, он будет запущен в ближайшие дни и она будет вызвана как советник и разработчик проекта. Конечно, там много пробелов, но это поправимо. Так что и ей не до этого будет. Остается только Лири и тут у меня к тебе личная просьба — я хочу разделить ее и сестру.