Колыбель
Шрифт:
Ликами я порезал себе внешность, став пострашнее, добавив небольшое пузо, рост немного снизил — отлично. Теперь я сам на себя с жалостью смотрю. Так, теперь силы. Бездну прячу — это без вариантов. Мистика — задумался. Убрать небытие, тени можно оставить, иллюзии тоже убрать. Ремесло оставляю — пусть смеются, но его подрезаю до девятки первой ступени. Грех — прячем, как и Лики. Что-то я совсем никаким получаюсь. Мистику тоже режу до девятки, как и очарование. Красавец — такого из жалости убить можно. Ну и главное — на фестивале я буду продавать парфюм — конечно, самые слабые свои поделки, но с таким занятием я сильных противников точно не привлеку. А сам смогу посмотреть, куда меня закинет. В довершение образа сделал себе еще и бамбуковый зонтик от солнца,
— Эй, уродец, Мастера не видел? — Эйн смеется за моей спиной.
— Коничуя! Похоже? — тонко верещу в ответ.
— Акцента побольше, а по все равно можно разобрать, что ты говоришь. — Эйн переходит на гогот.
— Надо пару слов заучить, чтобы уже точно образу соответствовать. Еще можно волосы покрасить, скажем в синий — вроде в таких кругах это принято?
— Ты-то откуда знаешь?
— Сеть — наше все.
— Образ что надо, но все же обувь бы сменил, а нагрудник под тканью не видно. Я надеюсь, ты в таком теле будешь только на фестивале?
— Нет, он мне нравится — буду теперь постоянно так ходить.
— Я оформляю заявку на смену хозяина. Считай, что машины восстали.
— Ладно-ладно — шучу. Но в целом, в таком виде меня точно никто не заподозрит?
— В таком виде я бы тебе сама сил дала немного — а то сразу видно, что человеку и так не повезло.
— Надеюсь на азиатов не попаду…
— Они тебя за такое возненавидят.
— Может тогда под викинга закосить? Маленького и дохлого, как любят нынче рисовать первых пиратов древности?
— Почему пиратов?
— Они промышляли тем, что на своих ладьях грабили побережье — пиратство. Поэтому и назвал их пиратами, а мелких среди них не было — не выживали. Правда они использовали исключительно кожаную броню — металл был очень дорогим и на кораблях неудобным. Да и ко дну тянул. Уже потом, когда появились германские племена, которых тоже к викингам как-то умудрились записать, создался и образ большого воина в кольчуге и с топором. Но и топор — весьма спорно, у них было несколько излюбленных орудий, в том числе и копья, метательные. Но викинга с копьем в литературе уже и не найти — разве что в исторических справках.
— Профессор, а мне на какую парту сесть?
— Увлекся, извини. Все же по одной из версий — мой народ имеет отношение к викингам, правда очень уж косвенное.
— Тебе не о истории сейчас думать нужно. Кинжалы и мечи вайнам давай отнесем и дуй в залы — качаться. Ты должен успеть развиться до фестиваля.
— Отнеси им вещи, контракт я уже давно составил, но для себя сделай исключение. Один кинжал отдай Марку. Остальное пока пусть полежит. Я пока алтарями займусь, и деревом. — принимаю свой нормальный вид.
— Кстати, пока вспомнила. Полиморф — очень страшная вещь.
— Чем? Ну поменяли внешность — отменил и нормально.
— Полиморф — полное превращение. П-О-Л-Н-О-Е! Это сейчас он преподносится как полезная способность, но ты знаешь, чем он чреват?
— Весь внимания — как-то не думал на эту тему?
— У тебя «лики» — это не совсем то, но очень близко, так как там тоже присутствует перевоплощение. Основная опасность полиморфа — изменение психологии и образа мышления. Это была кара богов, когда человека превращали в дикого зверя. Диким-то он становился не сразу — он терял свою личность постепенно. Чем сильнее различия — тем больше времени потребуется. Скажем, чтобы мужчина начал осознавать себя как женщина — уйдет от пары дней, до пары месяцев — зависит от силы воли. Но скорее пара дней — только герои могли сохранять свою личность долго. Тут все в купе — и магия, и гормоны, и образ мышления, внушаемый проклятием. А полиморф — это именно проклятие. Жрецы, превращающиеся в животных, применяли это очень осторожно — они могли как попасть под влияние злых сил, так и вовсе застрять в образе зверя. Легенд по этому поводу хватает. Злые жрецы использовали не полиморф, а что-то на подобии твоих ликов. Так вот, превращение мужчины в корову займет уже больше времени — думаю с неделю, а может и больше. Тут опять же — пол, но еще и большие различия в физиологии. Ну и превращение женщины в растение занимает несколько лет — были такие легенды. А вот в медузу женщина полностью не превратиться — ее личность будет очень сильно исковеркана, но память сохраниться. В результате получишь злобного и ненавидящего всех монстра, но для этого нужна очень красивая женщина — если исходить из легенды о Медузе Горгоне.
— Хм… я как-то не думал об этом. Это получается действительно страшное проклятье.
— Кара богов. Побочный эффект — человек может потерять воспоминания, а может все помнить. Даже демоны шутили не настолько жестоко.
— Вселить плененную душу в какой-нибудь туалет — не жестоко?
— У демонов нет таких сил. Да и они используют души для собственного усиления — такая глупая растрата не свойственна демонам, только если киношным. Пытки — да, даже смертная агония, но вот раскидываться душами демоны не будут, даже самыми слабыми — это их сила, а тот, кто себе такое позволяет — дальше младшего никогда не пройдет. Вселением души во что-то иное баловались восточные боги. Да и в ад души попадают не навсегда — как только грешник искупит свои грехи, демоны обязаны его отпустить. Другое дело с теми, кто контракт подписал — их души попадают к демону в собственность. Иначе демонам не нужно было бы эти самые контракты заключать.
— Ладно, профессор, пойду я трудом займусь. А по поводу всего тобой сказанного — я подумаю. — меняю одежду и возвращаюсь на свой островок грез.
Первым делом, в том числе и чтобы успокоить Эйн, я отправился в зал раздора, где отловил еще тридцать четыре рыцаря и пятнадцать стрелков. Их я торжественно передал Эйн, для тренировок и наработки действий в слаженной группе. Чтобы как-то их различать, на правом наплечнике я написал каждому его номер. Рыцари получили номера «р» и цифру от одного до тридцати пяти, включая моего первого рыцаря, а стрелки «с» и цифру от одного до пятнадцати. Сорвав броню, с первого рыцаря, обнаружили там простого человека, только с безумным взглядом, но при этом с фигурой бойца. Для пущей уверенности, влил в него сил бездны, но тут нас ждал неприятный сюрприз — при переходе с «обычного» на «необычное» существо, внешний вид и комплекция немного изменились. Рыцарь получил пальцехождение и когти на лапы, руки стали немного длиннее и гораздо массивней, грудь раздалась в ширь — одним словом, броня не подходила. Но стоило отпустить бывшего рыцаря, как он помчался к своим вещам, когда же он их взял в руки, вещи начали изменяться и подстраиваться под своего нового хозяина. Была идея влить в него еще больше сил, но тут мне сказали веское «ая-яй», это были выходцы зала раздора, и только там они могли развиваться дальше.
Лидером отряда я назначил Эйн, выдав ей и задание — занять более-менее целое здание в зале раздора и держать позиции, попутно качая мой маленький отряд. Рыцари не сразу признали Эйн лидером, но после пары взбучек слушались беспрекословно. Став монстрами у них в глазах появились зачатки интеллекта, да и они смогли выучить короткие слова. Например, когда «Первый» рыцарь рычал «фланг» и поднимал одну из лап, мои бойцы на этом фланге шли в атаку. Стрелкам такие метаморфозы пошли на пользу больше всех — они стали быстрее и теперь могли запрыгивать на стены до двух с половиной метров.
Отправляя отряд в зал раздора, я не забыл и о снабжении — выдал небольшой запас сил в кристаллах, выделил пятерку мастеровых духов, укомплектовав их строительным инструментом, телегами и сумками, что-то более подходящее я так и не сделал, ну и пару кристаллов с простыми, но очень полезными способностями вручил. Каждый рыцарь теперь мог кинуть «приманку» или ненадолго подчинить себе противника. Так как все вещи были созданы в Бездне, они не разрушались и могли действовать в ней без штрафов. Последним подарком для отряда должно было стать знамя, за его созданием Эйн меня и поймала.