Колыбельная для Титана
Шрифт:
В общем, по всему получалось — удача на моей стороне. А значит, нужно было ловить момент — другого шанса могло и не быть.
Я переступила с ноги на ногу.
— Так, Полина, возьми себя в руки! — строго приказала сама себе. — Ты же герой, твою мать! Все будет пучком! Хватит трусить!
И почти против собственной воли нажала кнопку звонка.
Дверь открылась минуты через две. Я уж было испугалась, что Богдан тоже куда-то слинял. А он неспешно оглядел меня с головы до пят (кто-то меня уже сегодня так оглядывал…) и с невозмутимым
— Ну?
Баранки гну! Вообще, нормально?! К нему девушка пришла, чуть не умерла под дверью от нервного истощения, и это все, на что он способен?! «Ну»?!
Скрипнула зубами, старательно изображая терпение и великодушие. Получилось плохо, но я действительно пыталась изо всех сил, потому выдавила только:
— Я по делу, — а не весь тот красочный монолог, что пришел на ум. Богдан молча посторонился, позволяя мне войти. — Ты свою рубашку клетчатую не искал? — спросила, шустро перекочевывая в гостиную. Ну, в той комнате от меня явно было сложнее избавиться.
— Нет, — сухо ответил Богдан, останавливаясь в дверях и прислоняясь плечом к косяку.
Я обернулась: офигеть! Прямо день сурка какой-то. Опять высокая широкоплечая фигура в дверях. И даже по настроению — один к одному.
— Она была у меня, — сообщила, расстегивая молнию рюкзака и доставая оттуда одежку. Парень шагнул ближе и протянул руку. — Я ее починила, — сказала, не спеша лишаться своего единственного официального повода для визита.
— Это было необязательно, — тем же надменным тоном, уже начинавшим меня бесить, ответил Богдан. Сжала кулаки так, что побелели костяшки:
— Ты даже не оценишь результат?
Соколов изогнул бровь:
— А в этом есть необходимость?
Да едрить же твою налево, какие мы официальные!
— Мне было бы приятно, — уже почти прорычала сквозь зубы. Клянусь: он либо сейчас делает, как я говорю, либо… ухожу и больше не возвращаюсь! Надоело! Не так уж сильно я провинилась, чтобы сейчас все это терпеть!
— Хорошо, — после секундной заминки, словно прочитав что-то на моем лице, кивнул Богдан и через голову, не расстегивая, натянул рубашку. — Довольна?
— Очень, — обиженно пробухтела в ответ.
Мы помолчали, глядя друг на друга: я — исподлобья, Соколов — выжидательно, сверху вниз. Это бесило. Хотелось вскарабкаться на стремянку, чтобы оказаться одного роста с ним и больше не ловить на себе эти высокомерные взгляды. Ну или, как альтернативный вариант, согнуть его пополам легким джебом [17] в солнечное сплетение.
Особенно сильным это желание стало, когда он сунул руки в карманы и равнодушно спросил:
17
Джеб (от англ. jab — внезапный удар, тычок) — один из основных видов ударов в боксе. В российских источниках часто
— Это все?
«Нет! — захотелось крикнуть мне. — Еще я хотела тебе передать, что ты сволочь, подлец и хам!» Но это было бы так… недостойно… наверное. Я же все-таки Полина Казакова! Бросаться парню на шею и устраивать истерику ради внимания? Да не бывать такому!
— Это все! — отрезала, гордо задрав нос.
Богдан ухмыльнулся:
— Тогда можешь уходить.
Нет, он все-таки нарывался на скандал! Только я не сдамся — фигли он меня из себя выведет! Я буду держаться до последнего, аки скала! Я же гордая, как орел, и крутая, как обрыв… Тьфу, не туда занесло!
— Как раз так и собиралась поступить, — почти выплюнула в ответ, утешая себя мыслью, что выскочу из того дома, и станет легче. А если не станет — я ему камень в окно швырну. Это точно поможет, уж я-то себя знаю.
А Богдан уже не просто улыбался: он щерился во все зубы. Как волк, учуявший добычу. Я даже на всякий случай глянула на кусочек неба в окне: мало ли — вдруг сегодня полнолуние, а у Евы не один, а целых два братца с сюрпризом.
— Смотри, не потеряйся по дороге, — проурчал он.
Я сузила глаза:
— Не дождешься!
— Но, пожалуй, я тебя все-таки проведу, — склонил парень голову набок. — А то мало ли что…
И открыл дверь. Вернее, попытался открыть. Потому что правый рукав в рубашке я ему по шву пришила так, что рука не поднималась. Хотя это было очень странно: от локтя и ниже она по-любому должна была быть свободной.
Мы замерли. В шоке. Оба. Причем я была даже больше в шоке, чем Богдан. Как?! Как мне это удалось?! Я же так старалась сделать все правильно! И была уверена, что на этот раз получилось! Неужели… это что, судьба?!
— Капец, — устало опустилась я краешек дивана. — Все. Я сдаюсь.
— Не понял? — удивленно изогнул бровь Богдан.
Я тяжко вздохнула:
— Что непонятного? Я пыталась тебе готовить, и бедный дракон покончил со своим жалким существованием прямо у тебя на руках. Пыталась стирать — и в результате уничтожила твое белье. А теперь вот это… я ведь умею шить, веришь? В детстве любимой игрушкой была швейная машинка — так я сшивала все подряд.
Богдан опустил глаза на свою рубашку и философски отметил:
— С тех пор, собственно, ничего не изменилось. Ты и сейчас сшиваешь все подряд.
Невесело усмехнулась.
— Вот потому и сдаюсь, — пожала плечами. — Пока в своих попытках помириться окончательно не угробила все, что у тебя есть.
На секунду Богдан замер, смешно хлопая ресницами, а потом протянул:
— Так вот что это было! Ты пыталась помириться! А я-то думал, ты мне мстишь за что-то… Слушай, а так, чисто ради интереса: мысль попросить прощения тебя не посещала?
Теперь настал мой черед выразительно удивляться.