Колыбельная звезд
Шрифт:
У Джиллиан свело ногу, и она проснулась. При взгляде на незнакомый потолок сердце у нее бурно забилось. Она по-прежнему ощущала бабушкин запах талька и мыла и острое чувство утраты. Женщина вытерла слезы, которые могла проливать только во сне, и села в постели.
Стук в парадную дверь заставил ее вздрогнуть. По привычке большим пальцем правой руки она провела по пальцу, на котором она носила кольцо, и обнаружила на бабушкином золотом кольце маленькую вмятинку. С еще затуманенными глазами Джиллиан кое-как поднялась с постели и накинула свитер на ночную
Ее седалищный нерв из-за беременности болел, сильнее всегда по утрам, и женщина негромко выругалась, вспомнив, что по глупости оставила в машине мягкую теплую подстилку под ноги.
– Не надо говорить «дерьмо», Джилли.
Грейс стояла на пороге своей комнаты. Солнце, просвечивающее сквозь розовые занавески, заливало ее и комнату мягким, розовым светом. Любимый Бан-Бан болтался на своем длинном ухе.
– Прости, я не знала, что ты уже встала.
– Я знаю. Я старалась не шуметь, чтобы тебя не разбудить. Мне открыть дверь?
– Да, спасибо. У меня бог знает сколько времени займет спуск с этой лестницы.
С бурным энтузиазмом, свойственным только очень молодым, Грейс сбежала с лестницы, отодвинула болт и широко распахнула дверь.
На пороге стояла женщина с большой холщовой сумкой, свисавшей у нее с плеча, и белой кастрюлей в руках. Она была среднего роста с не очень длинными волосами светло-каштанового оттенка, в которых кое-где сквозили серебряные нити. В женщине не было ничего примечательного, кроме ярких рукавиц – прихваток в форме крабов и теплой улыбки. Она перевела взгляд с Грейс на Джиллиан, стоявшую посередине лестницы, а потом обратила внимание на яркий свет, горевший с прошлой ночи.
Кастрюлю она все еще держала в руках.
– Я не знаю, помнишь ли ты меня, но я Марта Вебер. Джо, мой муж, привез вас вчера вечером, и я подумала, что вам не помешает сегодня утром домашний завтрак. – Она указала на коробку, стоявшую у ног. – И Лесси предложила мне взять ее старые тарелки еще из колледжа, пока не прибудут ваши вещи.
Сделав шаг навстречу старой подруге бабушки, Джиллиан улыбнулась:
– Конечно, я вас помню. Я сообразила еще вчера, когда увидела вашего мужа.
Она сделала еще шаг к Марте, держась за перила для устойчивости.
Марта сказала по-деловому:
– Вы оставайтесь здесь, я отнесу все это в кухню, вернусь и помогу вам спуститься.
Джиллиан слышала, как женщина суетилась в кухне, а затем та быстро появилась, чтобы помочь беременной спуститься по лестнице. Слишком усталая, чтобы возражать, она предоставила Марте командовать: устроить ее и Грейс за кухонным столом, поставить перед ними тарелки с горячим окороком и овсянкой.
Опустив на стол кофейник рядом с тарелкой Джиллиан, Марта уселась с ними, держа кружку с кофе обеими руками.
Джиллиан вытянула ногу, стараясь занять удобное положение, и взглянула через стол на свою гостью.
– Я просто не знаю, как благодарить вас за все. Вы слишком добры.
Марта небрежно отмахнулась.
– Я очень рада помочь. Аннабелл – твоя бабушка – и я были добрыми друзьями, ты знаешь. Это самое меньшее, что я могу сделать для ее внучки и правнучки. – Она улыбнулась Грейс, которая ответила Марте бесхитростной искренней улыбкой.
Джиллиан немного расслабилась, ей было приятно видеть знакомое лицо человека, ничего не знавшего о ее унижениях в недавнем прошлом. Марта поседела и пополнела с тех пор, как Джиллиан видела ее в последний раз, но она была ей так хорошо знакома, что молодой женщине показалось, что вместе с Мартой Вебер в кухне присутствует какая-то часть ее бабушки.
Вошедший Спот подозрительно осмотрел кухню, задержав взгляд на гостье. Тихонько мурлыча, он потерся о лодыжки Марты и отошел в угол, наблюдая широко раскрытыми зелеными глазами за ними оттуда.
Грейс взглянула на мать.
– Он голоден, Джилли. Чем его покормить?
– В сумке в моей комнате есть две консервные банки с кошачьей едой. Можешь достать их, если хочешь.
Девочка выскользнула из-за стола, и обе женщины услышали топот по ступенькам.
Марта слегка наклонилась вперед.
– Она не зовет тебя мама. – Она сказала это просто как факт, без тени упрека.
Джиллиан смотрела на пар, поднимавшийся над ее кружкой.
– Я не хотела, чтобы она меня так называла. Я знаю, это странно, но она стала называть меня так, как только начала говорить…
Марта положила свою руку на руку Джиллиан.
– Тебе не нужно ничего мне объяснять. Я знаю, какие были отношения между твоими родителями. Ничего не нужно объяснять. А твоя девочка, – Марта повела головой вверх, – я думаю, для нее это не имеет значения. Она умна не по годам.
На мгновение Джиллиан уставилась на свою гостью.
– Вы и правда так думаете? Однажды цыганка на ярмарке сказала мне то же самое. Тогда я не была уверена, что она хотела сказать. Но теперь я знаю. Иногда не разберешь, кто из нас взрослый, а кто ребенок.
Марта улыбнулась, склонившись над своей кружкой.
– Я думаю, дети посылаются, чтобы сделать нашу жизнь полной. – Она подмигнула. – У меня их восемь, так что я знаю, о чем я говорю.
Глядя в сторону, избегая встретиться глазами с Мартой, Джиллиан сказала:
– Мне кажется, иногда дети попадают не туда, куда нужно, и заканчивают совсем не на том месте.
Марта похлопала ее по руке самым ласковым жестом, каким кто-либо прикасался к Джиллиан за последние три месяца. Женщина почувствовала непреодолимое желание расплакаться и поделиться всеми неприятностями, пережитыми за это время.
– Я даже не сказала моим родителям о разводе, – выпалила она, не в силах сдержаться. – Я не хотела услышать что-нибудь вроде: «Долго же Рик приходил в себя». Что, вероятно, чистая правда, поскольку я знаю, что он долгое время был несчастлив. Но я просто хочу сказать: если ему нужна была более пышная грудь, он мог бы потерпеть еще пару месяцев…