Колючка для Властителя небес, или Как раздраконить дракона
Шрифт:
— Я готова, — ответила, передёрнув плечами от одной только мысли, что было бы со мной, если бы у этих самых «не плохих», получилось то, что они задумывали, отправляя меня в далёкое плавание на съедение премилым зубастым рыбкам. От этих мыслей страх мгновенно прошёл, зато появилась злость, а вместе с ней и азарт. Что ж, месть — это блюдо, которое должно преподноситься холодным. Вот я им сейчас и преподнесу…
— Умничка, — ущипнула меня за щёку ведьма, — вот такой ты мне больше нравишься.
Поднявшись во весь рост, без труда удерживаясь на спине фамильяра, Айрин вскинула руки и в ту же секунду с поверхности моря начал подниматься туман, затягивая густой пеленой корабль и нас вместе с ним.
— Такс, что бы ещё добавить, для большего эффекта? — пробормотала ведьма, задумчиво коснувшись кончиком пальцев своих упрямо сжатых губ. — О, точно, придумала!
И спустя миг в тумане замелькали неясные силуэты, издавая какие-то замогильные звуки, от которых даже у меня замаршировали мурашки по спине.
— Не бойся, — заметив мою реакцию, усмехнулся Хранитель, — это всего лишь морок, благодаря которому нам будет проще держаться рядом в тени, чтобы управлять иллюзиями и, в случае необходимости, придти к тебе на помощь.
Поймав на себе тревожный взгляд Данвэла, я улыбнулась, ободряюще кивнув, стараясь показать ему, что вполне готова к ожидающему меня приключению, и шагнула на шаткую палубу, слегка кренившуюся от каждого порыва ветра, оставив его и все сомнения позади. Что ж, розыгрыш, так розыгрыш.
Кружившие рядом силуэты, подвывавшие на все голоса, казались вполне реальными, но, как ни странно, уже не пугали, тем более, каким-то чудом я различала среди них Хранителей.
Скрипнув, передо мной распахнулась дверь ближайшей надпалубной постройки, открывая взгляду узкий коридор, который тут же осветило голубоватое мерцание, исходящее от моей кожи. Пройдя немного вперёд, я оказалась перед одной из кают, откуда раздавались голоса, и среди множества незнакомых, без труда угадывались два, принадлежавшие похитителям. Что ж, представление начинается!
Глава 17
Решительно толкнув дверь каюты, я шагнула внутрь, сопровождаемая резким порывом ветра, ворвавшимся следом за мной и вмиг затушившим все светильники. Гомон, стоявший в комнате, тут же стих, а воцарившее молчание было красноречивее тысячи слов: в это компании никаких гостей сегодня точно не ждали.
Бледно-голубого света, исходящего от моей кожи, оказалось вполне достаточно, чтобы в деталях рассмотреть всё, что находилось внутри — и крепкий деревянный стол, вокруг которого сидело шестеро низкорослых коренастых бородачей, и прибитые к стенам шкафчики, и небольшую плиту, с висящим над ней чайником… Можно было бы ещё долго рассматривать добротную обстановку кают-компании, но внезапно тишину прорезал душераздирающий визг, в котором с большим трудом угадывался мужской голос. Да, похоже, я всё-таки произвела неизгладимое впечатление на одного из присутствующих суровых бородачей. Это и послужило сигналом для всех остальных.
Следом за чересчур эмоциональным сотоварищем со своих мест повскакивали все остальные, толкаясь, и в спешке налетая друг на друга. Кто-то кинулся к иллюминатору, пытаясь пролезть в узкое оконце, при этом не рассчитав своих габаритов и застряв на середине пути, кто-то рванул под стол, в спешке налетев лбом на край столешницы, и нокаутировав таким образом самого себя, двое пытались залезть в навесные шкафчики, но как и тот смельчак, чей зад теперь торчал из окна, не подрасчитали ширину собственных плеч и объёмы годами наедаемых животиков, выпирающих из-под ремня. В итоге из шести гномов на ногах остались как раз те двое похитителей, и то, благодаря оцепенению, что охватило их при виде распрекрасной меня.
— Вы ж мои хорошие! — протянув к ним мерцающие руки с чёрными прожилками, промолвила я, с трудом узнавая собственный голос, видимо, изменённый Хранителями. От подобных спецэффектов у этой парочки на голове волосы встали дыбом, теперь соперничая с моей собственной причёской «а-ля воронье гнездо», над которой так усердно трудилась Айлин. — Как же хорошо, что я вас нашла, а то думала так и буду век бродить в одиночестве по взморью. Идёмте, вам выпала великая честь достойно принять свою судьбу и пополнить ряды неупокоенных душ, что бродят ночами на этих песчаных берегах.
— Смилуйся, девица — кра-кра-красавица, — с трудом ворочая одеревеневшим от страха языком и тараща свои круглые глаза, пролепетал Мурф, еле-еле выговорив комплимент, не желавший никак слетать с побелевших губ, похоже рассудив, что даже такому чудищу-страшилищу подобное будет приятно, — рано нам ещё в неприкаянные души: у нас семьи, дети…
— А-а-а-а, не напоминай, окаянный, — взвыла я, постепенно входя в роль, театрально прижав руки к груди, — я ведь тоже хотела и семью, и детей, а вы меня по темечку и на дно морское.
— Так мы это… не по собственной воле, — нашёлся с ответом тот, что помоложе, кажется Тронк, — это всё дхар — наш предводитель, это он заставляет творить нас тёмные дела, из-за жажды наживы.
— Ну да, ну да… — покачала я головой, вытерев, набежавшую от едва сдерживаемого смеха, слезу, — а вы и рады стараться. Разве можно заставить храбрых воинов, таких как вы, идти на поводу у какого-то там дхара? Вас много, а он один. И вообще, хватит разговоры разговаривать, там, возле борта, уже зубастые рыбки заждались, сейчас отобедают вами, и я устрою обряд посвящения в неупокоенные души, без очереди, так сказать в порядке исключения.
— Не губи ты нас! — взмолился старый гном, падая на колени, и, ухватив недогадливого сотоварища за низ рубахи, тем самым заставляя следовать его примеру, продолжил, обыгрывая меня в актёрском мастерстве по всем пунктам. — Да, дурни мы, что терпим подобное, но обещаю, что всё исправим, тем более, давно пора. Прости нас, девица-красавица, прости, милая, если можешь! Прости! Проси всё, что хочешь, но только не губи.
Бровки домиком, губки бантиком, в распахнутых глазах, подёрнутых поволокой, застыла вековая печаль, ладошки сложены у груди… ну не гном, а вылитый ангелочек, если конечно убрать излишнюю мохнатость с лица, и добавить крылышки. К тому же слова льются из уст, аки божественный нектар, ну просто услада для неокрепших девичьих мозгов.