Команда
Шрифт:
Иногда, поддавшись иллюзиям, ловил себя на том, что охватывает эйфория. Став обладателем, или, вернее, пробудив, пусть и довольно неприятным способом, к жизни дар, на какое-то время поддался соблазнам. Убеждал себя, что всегда верил, знал — что-то подобное непременно произойдёт. И что с детства развитая интуиция постоянно твердила об этом. Внутри как будто вели напряжённую борьбу две совершенно разные личности. Кляня за безынициативность, вконец обнаглевшее «Альтер эго» рожало планы один безумнее другого. Но, к счастью, природная осторожность брала свое, и всё оставалось по-старому. Ну, почти
Но, всё же, расширив кругозор, стал ощущать невидимые цепи. Бесшабашный искатель приключений умирал на глазах, уступая место расчётливому цинику. Превращая пылкую и свободолюбивую натуру во что-то совершенно незнакомое. Такое, чего и сам порой боялся.
Десятки, тысячи окружающих буквально давили серыми мыслями. Загнанные в угол обстоятельствами, не сумевшие найти силы и таланта что-то изменить к лучшему. Они, медленно погружающиеся в трясину рутины и безразличия, буквально пили из меня жизненные соки своей индифферентностью.
Такие безрадостные размышления мучили истерзанный рассудок в тот неласковый вечер. С горем пополам добравшись домой, выпил ещё немного, и завалился спать.
С утра, как водится после доброй пьянки, слегка побаливала голова. Конечно, хотелось похмелиться, но всегда считал такое времяпрепровождение непродуктивным. Ведь путь наименьшего сопротивления в данном конкретном случае ведёт к алкогольной зависимости. А этого я терпеть не могу. В смысле, строить свою жизнь, подчиняясь чему-то. Или кому-то. Пусть даже это такая приятная вещь, как первые глотки пива «после вчерашнего».
А потому, кряхтя, забрался под душ и, терзая организм, то обваривал себя кипятком, то, наоборот, делал воду ледяной. Затем обтёрся насухо и выбежал на улицу. Благо, народа в ранний час немного, и ошмётки чужих эмоций не забивали голову.
Нет, я не стал рабом благоприобретённого свойства. И, буде желание, вполне мог «отключать говорилку». Но, сами ж понимаете, любопытно-о-о! Да и не думаю, что кто-то на моём месте удержался бы от соблазна. Хотя, чтение чужих мыслей вскоре надоело. Уж больно они однообразны. Какие-то мелкие, меркантильные заботы. Семейные неурядицы, зависть, похоть и мнимые обиды.
Навстречу шли два небритых мужика, как и я мучимые национальной болезнью по имени «смага». И я невольно засмеялся. Ибо их состояние воспринималось на уровне эмпатии. Батарея запотевших бутылок. Картина вырисовывалась столь отчётливая, что я сглотнул слюну и прибавил ходу. В моей «профессии» расслабляться нельзя. Конечно, есть определённый контингент, живущий по принципу «украл — выпил — в тюрьму». Но убогие находятся в любой сфере человеческой деятельности. И среди интеллектуальной элиты, и промеж работяг. Жалкое, надо сказать зрелище.
Сделав десяток кругов по парку, вернулся домой. «Работать» в ближайшую неделю не собирался, последовательно претворяя в жизнь план по полному освоению так неожиданно открывшихся талантов. И если вчера, толкаясь на дискотеке, вырабатывал «толстокожесть», на случай если придется пользоваться способностями при большом скоплении народа, то сегодня предстояли банальные тренировки по мордобою.
Вообще-то я не гопник и никогда не промышлял грабежом. Специализация домушника, как мне кажется, основывается на тщательно проведённой разведке. И, досконально вычислив клиента, до сих пор ни разу не попадал в передрягу. Да и случившийся две недели назад прокол, отношу, скорее к разряду досадных случайностей. Хотя, если честно, это мой собственный просчёт. Больше времени надо уделять современным технологиям.
Зал, в котором оттачивал доступные в моём возрасте приёмы, с виду представлялся неказистым и обшарпанным. Но мне не важен внешний антураж, на который так падки идиоты, самонадеянно причисляющие себя к элите. Все эти хромированные прибамбасы и множество зеркал гроша ломанного не стоят. Разве что потешить самолюбие. Главное же в процессе обучения — личность тренера. А так же его опыт и мастерство.
Заглянув в один такой «Физкультурно-оздоровительный» центр и, обнаружив, что мысли тамошнего «наставника» пронизаны скукой, как-то сразу разочаровался. А, увидев, что программа «одна на всех» в сердцах плюнул и навсегда забыл туда дорогу.
Нет, для того, чтобы люди не бегали по улицам — это, конечно, хорошо. Да и в плане поддержания общефизической формы многое даёт. Но вот индивидуального подхода к занимающимся там нет. Глупо ведь стокилограммового дядю с закостенелыми связками пытаться заставить сесть на шпагат. А хрупкой девушке, как мне кажется, совсем незачем упорно отрабатывать Прямой В Челюсть. И это вовсе не значит, что эти двое бесперспективны в плане освоения приёмов ближнего боя. Просто, техника и навыки у них должны быть совершенно разными. Причём, отличаться кардинально.
Марат, как всегда подтянутый и собранный, доводил до совершенства какие-то одному ему ведомые хитрости на бревне. Нормальное такое полено, весом килограмм в восемьдесят. Сантиметров пятьдесят в диаметре, в «спокойном состоянии» оно прочно стояло на полу. И мой тренер всячески обрабатывал его, то и дело проводя подсечки и бросая лесину через себя. Впрочем, иногда этот много килограммовый пенёк подвешивался к потолку и всё повторялось в одному ему ведомой последовательности.
Марат старше на три года. Когда-то, в далёком детстве мы учились в одной школе. Уже тогда он выделялся среди сверстников силой и какой-то неуловимой грацией. Есть такая порода, называемая «уличный боец». Умение драться заложено в них на генетическом уровне. И, глядя на него, в голову невольно приходило сравнение с барсом. Отслужив в одной из горячих точек, он отверг предложение остаться в армии. Демобилизовавшись, не стал устраиваться в милицию и не примкнул ни к одной из бандитских группировок. Жил сам по себе, иногда пропадая из города. Теперь-то я в курсе, чем он занимался. Но, лучше вам этого не знать.
Наверное, он слышал обо мне. И, как я ни старался я избежать сомнительной славы, какие-то отголоски, всё же имели место.
Наша первая встреча оказалась довольно памятной. По крайней мере, для меня.
— Присаживайся, Саша. — Кивнул он на колченогий табурет.
В последний момент, уловив намерения, я лишь согнул ноги в коленях. Стул, выбитый резким ударом, отлетел в угол, а он удовлетворённо хмыкнул.
— Соображаешь.
Наверное, если бы я упал, он не стал бы со мной связываться. Я молча достал пачку долларов и положил перед ним.