Командир
Шрифт:
— Ну нет, так нет. Пока, и счастливо меня поймать. — И я положил трубку на место.
Хоть немного, но я увел их внимание в сторону. Им волей-неволей придется отрядить часть сотрудников заниматься моей информацией, и мне же будет легче заняться последней целью, хотя и ненамного легче!
Васильев повернулся к капитану, застывшему у одного из приборов.
— Вася, только попробуй мне сказать, что вы его не засекли.
Капитан встал и виновато развел руками, сказав:
— У него оборудование на несколько поколений
Васильев только беззлобно выругался в ответ.
Приподняв край плаща, я опасливо выглянул и осмотрелся. Пока все было чисто. Натянув ткань, скрывающую тепло моего тела, обратно на голову, я немного сдвинулся с места, стараясь не привлекать к себе внимания.
Снайперы на соседних высотках очень внимательно наблюдали за обстановкой, и быстрые и резкие движения легко привлекали их внимание.
Ткань была белого цвета, так что я был практически невидим на слежавшемся снегу. Медленно двигаясь до парапета крыши, где была мертвая зона со всех постов, я стал ждать, слегка подмерзая в комбинезоне. Он был совершенно мокрым от пропитавшего его пота.
Посмотрев на часы, я осторожно сделал несколько разминочных движений, поглядывая по сторонам. Наконец часы показали нужное время, и я, достав «из-за пазухи» винтовку, приготовился. У меня был только один шанс, только один выстрел.
Игра со спецами-охотниками изрядно вымотала меня, но добить список я решил по-любому и как можно быстрее. К тому же Михась постоянно советует заканчивать побыстрее, мол, «нас ждут великие дела».
Осторожно выглянув из-за парапета, я быстро окинул взглядом улицу, старясь особо не высовываться.
Хотя я и был в мертвой зоне, но и стрелять отсюда было невозможно, я не видел цели. Поэтому был только один шанс, это выскочить из мертвой зоны и произвести выстрел навскидку, надеясь, что пуля долетит куда надо.
«Все, пора!» — пронеслось у меня в голове, когда стрелка сдвинулась к нужному делению.
Сделав пару глубоких вдохов, я вскочил на ноги, быстро приложил приклад к плечу и, прицелившись в окно, где были наклеены вырезанные из салфеток снежинки, нажал на спуск. После чего, под визг пролетевшей мимо пули, упал под прикрытие парапета и молниеносно закинул винтовку обратно «за пазуху».
Перед моими глазами, как будто я сам нахожусь на острие пули, замелькали картинки. Вот я влетаю в окно с приклеенными снежинками, пролетаю комнату насквозь, коридор, следующая комната, снова окно с детскими красочными шторами, улица, снова окно — и в кухне на барном табурете сидит моя последняя цель, которую крупнокалиберная пуля разрывает на две части.
Шустро двигая конечностями и чувствуя, что время стремительно утекает, я полз под прикрытием парапета к нужному мне месту. Снайперы не стреляли, так как не видели меня, но это не значит, что они не следят за крышей, так что я благоразумно прикрывался этой ненадежной защитой.
Наконец достигнув крепко завязанного троса, я накинул на него ролик и, оттолкнувшись, заскользил вниз. Рядом со мной впритирку прошла пуля, не задев, но обдав бетонной крошкой.
«Похоже, этот стрелок за нас, вон как чуть ли не в упор мажет!» — весело подумал я.
Достигнув земли под непрекращающимся обстрелом, который никакого вреда мне не причинил, я, отстегнув альпинистскую сбрую, побежал в глубь дворов. Пора было уходить, но тут я вышел под прицел второго снайпера и от удара в плечо полетел на землю. Быстро вскочив, я метнулся под защиту стены дома и скрылся во дворе.
Раздавшийся треск рации отвлек меня от воспоминаний.
— Двести первый, ответьте, прием, — хрипел женский голос в динамике. Таксист, лениво потянувшись, взял в правую руку микрофон, закрепленный на приборной панели и, нажав кнопку включения, ответил:
— Двести первый на связи!
— Двести первый, где вы находитесь? — Этот вопрос заставил меня насторожиться.
— Улица Карла-Маркса!.. — И замолчал, когда ему в затылок уткнулся холодный цилиндр глушителя.
— Положи микрофон на место, — тихо попросил его я, чуть подавшись вперед.
Таксист резко вспотел и, чуть помедлив, умоляюще заговорил, повышая голос:
— Не убивайте меня, пожалуйста, у меня трое детей!..
Я громко хмыкнул и, чуть нажав на затылок пистолетом, беззлобно произнес:
— Неплохая попытка. Я тоже фильмы смотрю, так что оценил, можешь отпустить кнопку. Хватит нашим слушателям и того, что ты тут наговорил, хотя…
Я забрал микрофон и, растянув провод, удобно устроился, откинувшись на спинку сиденья. Нажав на кнопку, спросил в микрофон:
— Майор? Можешь ответить, я знаю, что ты там!
Ответом мне был только шум помех и далекие голоса в эфире.
— Поверни здесь направо и через ту арку езжай на соседнюю улицу, — велел я водителю, обратив внимание, что он снизил скорость и мы едва плетемся. И снова сказал в микрофон: — Майор, я знаю, кто убил твою семью. — Это была опасная попытка, но я ее использовал.
— Кто-о-о! — немедленно услышал я вопль в динамике.
— Майор, ну ты же профессионал, неужто ты думаешь, что я это скажу в открытом эфире. Просто имей в виду, на случай если будешь меня брать, — сказал я и вернул микрофон на место, не дожидаясь ответа майора.
Откинувшись обратно на спинку сиденья, я вытер лоб ладонью и заметил на ней слой грима, который наносил для изменения внешности. Быстро достав «из-за пазухи» карманное зеркальце, посмотрел на свое лицо.
«Блин, грим потек. Хорошо же меня в пот бросило из-за ранения!» — подумал я с раздражением. Убрав зеркальце, достал омоновскую шапочку-маску и положил ее в карман, так, на всякий случай.
— Здесь останови, — приказал я водителю, заметив знакомый проход между домов. Он имел разветвленную сеть проходов через дворы и подъезды, так что уйти от полицейских не проблема, а вот от ФСБ — это да, проблема. К моему сожалению, именно ФСБ шло по моему следу, слишком многим стал поперек горла неуловимый Стрелок, раз на его поимку пустили лучших ищеек.