Командировка в ад
Шрифт:
Я расспросил маму, но та про Ивана ничего толком сказать не смогла — вроде ее троюродный брат, они встречались лет сорок назад, а потом он сгинул, то ли уехал на север, то ли сел, как в воду канул. Потом дошли слухи, что он женился, завел детей, но опять где-то далеко, то ли в Мурманске, то ли в Хабаровске.
— И как ты это сделаешь? — спросил я, сжав кулаки. — Привяжешь меня к кровати?
— Если надо, то и привяжу! — выпалила Юля.
— Дачтозаботва! — рявкнул я, и тут же осекся, зажал себе рот — дочь будить нельзя, и так она спит плохо, то и дело просыпается, и тогда приходится
— На самом деле ты просто хочешь нас бросить, чтобы не видеть, как она мучается.
От такого заявления я просто онемел — ну что за бред, как Юля вообще могла подумать такое, как это пришло ей в голову! Если бы это помогло, я бы около Сашки сидел сутки напролет, и днем, и ночью, вот только это ничего не изменит!
— Ты… ты… это… — я сглотнул. — Как вообще, а? Ты правда так думаешь?
Жена всхлипнула и отвернулась.
— Ну… не знаю… нет, наверное…
Я обнял ее, притянул к себе, Юля всхлипнула еще раз и снова уронила голову мне на плечо. Сладкий запах ее волос пощекотал мне ноздри, я ощутил, как судорожно и нервно бьется ее сердце.
Люблю ее, не могу, не хочу уходить, и понимаю, что другого выхода нет.
Эх, если бы я мог разорваться пополам, одного себя отправить на заработки, а другого оставить здесь, в семье.
— Ты же все понимаешь, — мне хотелось орать, топать ногами, и чтобы говорить спокойно, приходилось прилагать усилия, сдерживать себя, буквально тянуть за поводья. — Бабки нужны срочно, и много. Как в тот раз.
— Да… — выдохнула Юля. — Понимаю. Но я не могу тебя отпустить. Слишком опасно.
С этим я поспорить не мог — ехать придется туда, где идет настоящая, большая война, и отсидеться в тылу мне там скорее всего никто не даст, не ради этого меня нанимают и платят отличные деньги. Но пусть даже меня убьют почти сразу, мои девочки точно получат аванс, и его у них уже никто не отберет.
— И кому рисковать, блин? — спросил я. — В такой ситуации? Я мужчина или кто?
— Не могу отпустить, — повторила она, обхватила меня и вцепилась, точно младенец-коала в мамашу.
— А придется. Думай об этом как… о командировке. Завтра же пойду к ним.
Юля всхлипнула, мокрое и горячее пощекотало мне шею, и я понял, что она плачет. Стало так больно, что я едва не завопил, и чтобы сдержаться, пришлось буквально заскрежетать зубами.
Я обязан это сделать, обязан, иначе Сашка умрет.
И если кому-то из родителей приходится рисковать целостью шкуры и жизнью — а я не думаю, что извлечение почки так уж безопасно и безболезненно — то этим родителем по определению должен стать отец, иначе какой он нафиг отец?
Офис ООО «Гегемония» за то время, которое я тут не был, совсем не изменился: обшарпанная дверь с табличкой, небольшая комната с парой столов, один пустой, за другим — лысоватый прилизанный дядечка в костюме, искусственный до такой степени, точно его нарисовали для мультфильма.
— А, Егор Игоревич! — просиял он, вскакивая. — Рад вас видеть в нашем помещении! Занимайте стул!
Я пожал гладкую, словно пластиковую руку, аккуратно поставил на пол рюкзачок. Внутри спрятаны не только документы, набор инструментов, смена одежды и черно-белый плюшевый пингвин, которого дочь вручила мне снова, а еще и Котик, наглухо отказавшийся отпускать меня одного.
Как все понял — неясно, но вцепился всеми шестью лапами мне в ногу и принялся истошно орать. Замолк, только когда я торжественно пообещал взять его с собой и приглашающе открыл рюкзак.
— Извещал же я вас, что вы к нам еще заглянете, — продолжалболтать дядечка. — Готовы завербоваться повторно?
— Ага, — буркнул я.
Настроение после вчерашней ссоры с Юлей было паршивым, да еще и мама приболела, как по заказу.
— Так, сейчас, — дядечка наклонил голову так, что стала видна круглая блестящая лысинка в окружениимаслянистых волос, и защелкал клавишами древнего ноутбука. — Просмотрим ваши достижения… Браслет, я вижу, вы не потеряли.
Браслет-классификатор я получил во время прошлого визита в Гегемонию, и так к нему привык, что не стал снимать, когда вернулся. Люди без таких же браслетов видеть его не могли, он ничего не весил, не мешал, активности не проявлял, и я в какой-то момент просто забыл об этой штуке.
Но сейчас классификатор вспыхнул, над ним появилась бордовая пятерка, знак того, что у меня сейчас пятый класс, ниже общее количество опыта, чуть больше десяти тысяч, и пять колонок, по которым видно, как этот опыт распределен по разным навыкам: сила, меткость, выносливость, скорость, знание оружия — все, что нужно солдату. К цифрам добавились мелкие значки — символы того, что я в запасе, к какой части принадлежал и прочая требуховина.
— У нас есть для вас хорошее, очень замечательное предположение, то есть предложение, — заявил дядечка. — Мы готовы взять, но с учетом опыта, на место десятника. Срок — пять месяцев земного времени, оплата — шестьдесят тысяч долларов.
По деньгам отлично, хватит не только на операцию, но и на то, чтобы мои девчонки жили безбедно.
— Нет, — сказал я.
Представитель ООО «Гегемония» улыбнулся как очень белозубая и невероятно удивленная акула.
— То есть как?
— А вот так, — отрезал я. — Десятником быть — дело дурное, гонять всяких идиотов. Нафиг надо.
Я слишком хорошо помнил, как мучился с нами Йухиро, сколько всего ему приходилось делать, что на линкоре, что после того, как мы высадились на Бриа и ввязались в войну, и совершенно не хотел заниматься тем же самым — нет, спасибо. Простым бойцом куда проще — отвечаешь только за себя, делаешь то, что говорят, ешь, спишь и стреляешь.
Дядечка улыбнулся еще раз.
— Очень сожалею, но других возможностей у нас нет. Зайдите через месяц-два. Возможно, тогда что-то будет нарисовываться.
Через месяц-два? Деньги нужны сейчас!
— Да не может быть, чтобы во всей вашей сраной Гегемонии не нужен был обычный солдат? — выпалил я, борясь с желанием врезать этому офисному планктону промеж глаз. — Сколько у вас этих линкоров? Не хочу я никем командовать и не гожусь для этого! Не умею!
И то правда, мне под начало никого давать нельзя — мигом теряюсь.