Командировка
Шрифт:
Вообще-то, как бы кому ни казалось, сталкеры много не пьют, это просто невозможно — никакого здоровья не хватит. У нас с Гобом, например, суровая физкультура случается почти каждый день, нельзя иначе. Кто угодно может шлангануть от прокачки, даже Федя Потапов этим делом грешит — мы не можем, иначе когда-нибудь после очередного рейда проснешься инвалидом. Вы представляете, какой груз приходится тащить в дальних рейдах по буреломам, где никакая машина не проходит? Бег, турник, отжимания, работа с тяжестями — в комплексе, разработанном специалистами Зенгерши, — все есть. Мы — сталкеры, для нас хорошая
Поняли теперь? В таких раскладах валить на органон две нагрузки сразу никак нельзя, сердце засбоит. Выпить можно изредка, зная, что есть свободное время.
Но и расслабиться в удобной ситуации не грех, что вчера и произошло. По-семейному, по-домашнему. Единственное огорчает: старший брат Ольги мне опять настроение испортил. Тупой он, Боря-Борусик, понимаете? Тупо тупой. Весь Кордон это знает. Вроде инженер-коммунальщик, или коммунальник, в прошлом… Образование высшее есть. А тупой! Что ни вопрос, то сплошная идиотия. Дать бы ему в репу, дурачку, да Пантелей Федорович не велит — он вообще не допускает созревания таких вариантов, порой просто выгоняя дурня из-за общего стола. Вот я и молчу, скрипя зубами на его комментарии и советы за столом. Ольге проще — она братику регулярно вываливает, когда накипело, за себя и за меня. Что делать, и это родня, бывает… Младший, хоть и малорослик еще, раза в три умней будет.
В общем, встал я утречком из постельки (самые настоящие перины, между прочим, вы хоть раз на них лежали?), чмокнул сопящую женку тихо да нежно, погладил по голове дочурку — да и на улицу, в гараж, где мой «виллис» стоит! Здравствуй, дружок!
Мужики, как только узнали срок прибытия «Клевера», машину опустили на грунт, помыли, все заправили-залили, аккумуляторы зарядили. Ты ж мой сладкий! Мальчик Билли дожидался только меня, ни под кого не пошел. Моя машина. Монгол на дальняках использует «хайлюкс», а на коротких плечах сталкеров Шнюша выручает.
Утро выдалось прохладное, пожалуй, даже холодное, я сразу озяб — отвык от таких температур. Торопливо накинул куртку. Акклиматизация, однако, грядет, расслабились мы в теплых краях… Небо низкое, пасмурное. На дворе сухо, если не брать во внимание обильной утренней росы, собравшейся крупными каплями, но дожди днем явно будут.
Старшие женщины клана проснулись гораздо раньше, они уже возятся с завтраком, оттого и набирают в таежном воздухе силу вкусные запахи жареной картошки и свежего хлеба. Наверное, там все уже готово. Это хорошо, я планирую сняться как можно быстрей — мандраж начинается. До совещания еще куча времени, и лучше его скоротать в Замке или в Посаде, оглядеться, людей послушать.
Такое впечатление, что тайга за время моего отсутствия стала выше и гуще.
Низкие силуэты крепких строений Кордона — как из старорусской сказки! Антураж соответственный: черный рубленый колодец под грибком, старая телега стоит в высокой траве, бочки в два ряда, потемневшие от времени, бревна штабелем и ровные поленницы дров под навесами, забор по периметру фактурный… Вокруг почти тихо, слышно лишь побрякивание
Рядом с поселком — огороды, загонами на северной стороне поляны, четыре большие теплицы и перепелиный питомник. За ним сразу начинается матерый высоченный лес — там чудеса, там леший бродит, лишь две тропы уходят к реке. Одна ведет к лесным озерам, где у Пантюховых вполне кулацкие садки с карпом, другая — к устью Листвянки. На полпути стоит мини-профилакторий Медцентра — завтра, говорят, туда какая-то VIP-семья из Дели заезжает. Задворки у поселения большие, год назад мужики площадку существенно расширили, а кажется, что так и было изначально, — сказывается эффект окружения поляны высокими стволами.
Хорошо на Кордоне дышится, зашибись живется.
Проверив жидкости, я выгнал машину из сумрака, оставив ее во дворе, и уже собрался идти на спортплощадку, как подскочил Генашка, младший брат Ольги. Ему-то что не спится? Каникулы, отсыпайся дома, ученик! Чисто леший! Выгоревшие патлы торчат в разные стороны, глазенки подозрительно блестят. В шортах чуть ниже колена, вытянутой майке, загорелый, как туарег, ни единого пятнышка комариного укуса. Вот закаленная порода! Маугли! Во всех удаленных поселках такие, зверята полудикие, дети чащоб.
Сильно повзрослел пацан за год.
— Там седня Ивановна на кухне колдует. Значит, пирохи будут с луком-яйцами, картофан и окрошка с мясом, — патластик сразу расшифровал мне набор ароматов. — Ты скоро поедешь?
— Разомнусь, поем — и в путь, — доложил я.
— Меня с собой возьмешь, мне в Посад надо, к училке наведаться, — важно заявил борзый пацан без вопросительных ноток в голосе.
— С какого пуркуа? — удивился я. — У матери отпрашивайся.
— Я уже взрослый! — возмутился Генаша.
— Да иди-ка ты лесом, взрослый! — ласково посоветовал я. — Пару раз уже получил от твоей матери. Хрен ты меня проведешь, индеец.
— Пять патронов дам, «семерки», — деловито пообещал наглец, вопреки ожиданию не вступая в нудный спор.
Да уж, в нужном направлении подрастает наша молодежь… Напитались дети поселенцев с малых лет запахом фронтира, такое быстро не выветрится.
— Индульгенцию неси, тогда и поедешь. Гофру не морщи. Все сказал, не томи природу, не выпрашивай пендель.
— Грубый ты человек, Кастет, безбожный, — с тяжким вздохом молвил Генка совершенно взрослым голосом и отправился восвояси.
Чет взгрустнулось мне. Все-таки слишком рано они взрослеют на Платформе. На реальном фронтире еще быстрей.
После достаточно щадящей разминки, проведенной без фанатизма и натуги — вдруг нас Главный в бой пошлет, как войска с парада в сорок первом, — я отправился на летнюю кухню, где стол ближнего края был уже накрыт, поздоровался, приступил к трапезе. Еды, как всегда, вдосталь, пироги горячие, окрошка холодная, картошка хрустящая. А женщины все готовят, снуют, приносят, протирают… Пока мужиков нет, на кухню постоянно забегают дети, кусочничают, пользуются женской добротой.