Комбат не ждет награды

Воронин Андрей Николаевич

– Что хранится в складе?

– Спирт! Спирт! – закричал экспедитор.

– Много спирта?

– Я не считал.

– В чем он там?

– В железнодорожных цистернах, в сорокатонных цистернах.

– Много цистерн?

– Много, очень много!

– Давно возите спирт оттуда?

– Давно, больше года.

– Больше года? – спросил Комбат.

– Да, больше года!

Нервы экспедитора уже сдали, и Комбат это прекрасно понял. Он вообще презирал мужиков, подобных этому. С виду все они крутые, а едва доходит до дела, в штаны

готовы наложить.

– Куда возите спирт?

– На ликеро-водочный завод.

– Где он находится?

– Один в Смоленске, а другой за Смоленском.

– И что там делают из этого спирта?

– Водку, – выдохнул экспедитор.

– Водку, говоришь, делают?

Водитель по имени Гриша, привязанный к березе, плакал, как ребенок. Он трясся, его голова висела, слезы катились по щекам. Он уже понял, эти двое шутить не станут и скорее всего, узнав, что требуется, убьют. А ему очень хотелось жить.

– Вы на кого работаете? – спросил Комбат, пытаясь заглянуть в бегающие глазки экспедитора.

– На Гапона! На Гапона! Это он нас нанял!

– Что за Гапон? Почему не знаю?

– Матвей Гаврилович Су понев. Это он всем заправляет, абсолютно всем!

– Откуда спирт на складе?

– Не знаю. Мое дело маленькое – приехать, залить в машину, завезти на завод, сдать. Вот и все.

– Значит, так?

– Да, да!

Комбат вытащил спичку.

– Ну, что с ними будем делать?

– А что ты предлагаешь?

Подберезский пожал плечами, дескать, ты командир, ты и решай. А вообще по его лицу несложно было догадаться, что он примет любое решение Комбата. И если Рублев решит бросить спичку под ноги экспедитору, значит так и надо.

Глава 22

Пока Комбат и Андрей Подберезский разбирались с водителем и экспедитором, на полигон уже прибыли люди Гапона. Они были все в новенькой камуфляжной форме, которая абсолютно не подходила к их бандитским рожам. Люди Гапона прибыли на микроавтобусе и джипе. Они все были вооружены, нагло курили в строю. А когда полковник Иваницкий, встретивший их, сделал замечание насчет курения, один из людей Гапона – тот, который руководил уничтожением офицеров ГРУ – грязно выругался?

– Ты, полковник, делай свое дело. А мы займемся своим.

– А вам, Матвей Гаврилович не сказал, что в складах?

– Сказал, знаем. В склады мы с сигаретами не полезем. Иди, открывай, я должен все осмотреть. Гоша займется своим делом, а ты, полковник, не суетись, мы получили указания от Матвея Гавриловича. И если есть какие-то вопросы, то не ко мне. Набери Супонева и поговори с ним сам. На, – бандит вытащил из кармана трубку спутникового телефона и подал Иваницкому, – звони!

– Не надо, не надо. Делайте, что знаете.

Склад, в котором хранился спирт, находился в некотором отдалении от арсенала с бомбами и снарядами и солдат возле него не было. Когда один из офицеров, подчиненных Иваницкому, спросил у полковника, что это за люди, Иваницкий резко бросил:

– Эксперты

из Минобороны.

– А, понятно, – сказал офицер и направился по своим делам.

В общем, все, кто служил на полигоне, чувствовали, творится что-то неладное. Но что именно? Ведь и раньше приезжали проверки, и их визиты ничем, кроме крутых пьянок, не кончались. У Иваницкого вверху, в Москве, были серьезные покровители, и офицеры, служившие под его началом, чувствовали – лучше не соваться, потому что нарвешься на неприятности.

Иваницкий хоть и выглядел довольно благодушно, всех своих подчиненных держал в строгости. Точно так вел себя и Борщев.

О том, что Борщев погиб, на полигоне уже знали.

Когда склад со спиртом был снят с сигнализации, из джипа люди Гапона вынесли два ящика и, сгибаясь под их тяжестью, направились на склад. Иваницкий остался у ворот.

– Что они делают? – спросил он у одного из бандитов.

Тот повертел головой, а затем приложил палец к губам, дескать, что ты, полковник, суешь нос туда, куда не следует. И вообще, не ты здесь хозяин, а совсем другие люди.

Тот, которого звали Гошей, был специалистом по взрывным устройствам и именно он руководил закладкой зарядов. Через час все было закончено и Гоша, забравшись в джип, проверил принимают ли радиосигналы мины, спрятанные в подземном хранилище.

Гоша – а это был уже немолодой мужчина с седыми висками – прекрасно понимал какой силы произойдет взрыв, стоит лишь включить прибор, а затем нажать на красную кнопку.

Расстояние, на котором можно было воспользоваться прибором, Гоша уже проверял не один раз – это два, максимум два с половиной километра, учитывая то, что приемники сигналов находятся под землей.

Специалист по взрывным устройствам посмотрел по сторонам, ища, где можно укрыться, а затем включить прибор и нажать кнопку. Гоша не знал, что буквально в пятидесяти метрах под землей лежат сотни тонн авиационных бомб и снарядов, начиненных взрывчаткой. И что если взорвутся и они, то весь полигон может превратиться в одну огромную воронку.

На зеленой траве, метрах в трехстах от ворот в подземный склад, два взвода солдат занимались строевой подготовкой. Гремел большой барабан, солдаты маршировали, останавливались, разворачивались и двигались то вправо, то влево. Прапорщик стоял возле барабанщика и поглядывал на своих подчиненных.

До бандитов, прибывших из Москвы, время от времени долетали слова бравурной солдатской песни о том, что они, соколы-орлы, отстоят Москву, заслонят ее от любой напасти. Специалист по взрывным устройствам Гоша скептично поморщился, слушая эту глуповатую песню.

«Ни хрена вы, ребятки, не отстоите. Позвонит Гапон, скажет нажать на кнопку и тогда все. Взлетите вы на небо вместе со своей песней и огромным барабаном».

Но солдаты, не чувствуя никакой опасности, весело маршировали под удары огромного барабана. Погода стояла хорошая, ярко светило солнце, по небу плыли легкие белые облака.