Комиссар госбезопасности
Шрифт:
Приняв прошлый раз груз взрывчатки и боеприпасов, Антон спустя сутки передал в разведцентр новое донесение:
«Сменил базу, лагерь в безопасном месте, в лесу между Лозовая и Величковщина. Веду разведку близлежащих районов. Трое направлены в Сенчу определить возможность взрыва моста через Сулу. Четверо ушли в направлении Бахмач, взяли материал для подрыва железнодорожного полотна. Испытываю нехватку людей».
Центр ответил:
«Ждите завтра в два часа ночи. Сигнал — три костра в линию. Готовность подтвердите. Уничтожение моста в Сенче отмените, будут новые указания. Деятельность одобряем».
Самолет шел над лесом, и шум его быстро нарастал.
— Костры! Сушняку подбросьте! — крикнул Антон. — Приготовьтесь, товарищи!
В лесочке и по краю — в оцеплении — рассредоточились чекисты и пограничники из охраны особого отдела фронта. Для страховки выставили побольше людей: численности десанта не знали. Решено было захватить всех по возможности без шума, живыми.
А вот уже на звездном небе стали различимы темные точечки. Десять, двадцать… Они спускались вразброс. Антон понял: ни один не опустится на поляну.
— Резерв! На южный край леса! — приказал Сухарь.
Затрещали под ногами сухие ветки. Никто не произнес ни звука, исполняя приказ руководителя операции.
«Позастревают на деревьях. Это даже хорошо, — подумал Антон и услышал над собой шуршащий звук, вскинул голову, метнулся в сторону, увидя что-то широкое под парашютом, не похожее на человека. Догадался: — Груз!»
На поляну все же опустились двое в гражданском. Сухарь не успел к ним подойти, как их обезоружили и заставили сесть.
— Сколько вас сброшено? — спросил он, присаживаясь на корточки и разглядывая парашютистов.
— Антон! — обрадовался мордастый диверсант. — А я уж думал… Чего твои дурят? Это же я, Охрименко.
— Здорово! Порядок такой, убедиться надо… Сколько прислали? — повторил вопрос Антон.
— Семнадцать, Петро старший. И груз.
— Какой Петро? — не сразу вник в услышанное имя Сухарь, думая о другом: осталось обезвредить пятнадцать диверсантов.
Охрименко не ответил, увидя своего дружка Петро с кляпом во рту и со связанными руками, которого вели двое таких же крепких пограничников. Доставленный на сборный пункт рвался из рук, дико, по-кабаньи, прерывисто хрюкал, мотая головой. Охрименко вскочил, заметив еще парашютиста под конвоем, заорал:
— Предал, сволочь! Продал!.. — Он не успел закончить проклятие, сбитый навзничь хлестким ударом.
— Кляп ему! Всем кляп в рот! — распорядился Антон, добавив: — И чтоб ни гугу!
Выстрелов не было слышно. Но растревоженная тишина подсказывала, что операция проходит нормально, «пополнение» берут бесшумно. Привели на условленное место еще троих — покорных, без подсказки присевших возле арестованных. Но больше никто не появлялся. Не присылали пока и посыльных из оцепления. Значит, туда ни один из парашютистов не приземлился и не вышел. Оставалось взять еще десятерых.
Антону уже не стоялось на месте. Но тут как раз из оцепления связной принес успокоительную весть — взяли еще четверых.
— Быстро назад! Сообщи, осталось шестеро… Ты один? Почему одного послали?.. — И, не дожидаясь ответа, Антон выделил красноармейца в напарники связному.
И вдруг в той стороне, куда отправились двое, раздался выстрел, другой, затрещали автоматные очереди…
— Арестованных к машине! — под звук стрельбы выкрикнул Антон и с группой бойцов кинулся на выручку, сообразив, что связной с красноармейцем наскочили на врага.
Так оно и оказалось. Посланный для сопровождения боец выскочил навстречу, возбужденно позвал, указывая рукой:
— Туда давайте! Уложил я его…
— Кого уложил? Где связной? — ухватил за руку повернувшего назад красноармейца Антон.
— Бандита, кого же… Связной ранен, вот тут лежит… давайте сюда.
Где-то далеко слева вспыхнула стрельба — одиночная, частая. Антон повернулся в ту сторону, мгновение послушал и приказал:
— Вынести раненого и убитого! Выходить по проходу к оцеплению!
Сухарь без промедления повел красноармейцев по краю леса к месту утихшей схватки. Но, еще не добежав туда, узнал горькую весть про убитого красноармейца и раненого старшего лейтенанта — пограничника. Пройдя еще немного, он увидел обоих, лежащих на траве, склонился над старшим лейтенантом.
— Трое их было… видать, заметили нас, догадались, открыли огонь… Пришлось уничтожить…
— Куда ранены?
— В живот…
— Быстро за санитарной машиной! — хлопнул по плечу стоявшего рядом бойца Антон, соображая в то же время, остались ли еще парашютисты в лесу и сколько. По его прикидке выходило: одного или двоих не хватало. Надо было проверить.
За машиной, оказалось, уже послали. Санитарный автобус стоял наготове. Он подъехал быстро, в нем уже находился раненый красноармеец-связной. Антон предупредил врача о ранении старшего лейтенанта, а потом уж торопливо отправился к грузовикам, которые привезли сюда пограничников и теперь стояли возле дороги метрах в трехстах от леса. Туда уже доставили арестованных. Их оказалось одиннадцать. С учетом убитых двоих недоставало. Об этом Антон передал по цепи.
Сухарь решил ждать рассвета, чтобы прочесать лес. Но делать этого не пришлось. Еще в темноте к оцеплению выполз раненый диверсант и сообщил об убитом напарнике. Труп нашли в кустах.
Антон подал команду:
— Отбой! Оцеплению собраться возле машин!
С грустным чувством он сел на подножку грузовика, задумчиво уставился на лес. И вдруг увидел на дереве белое пятно парашюта, сообразил, что оставлять парашюты неубранными нельзя. Утром фашисты могут послать самолет-разведчик, догадаются о провале. Да и груз собрать, увезти надо.
Оставив с собой взвод пограничников и машину, Сухарь отправил два грузовика с людьми. Диверсанты сидели в кузовах под надежной охраной.