Коммандос Четвертого Рейха (Они называют меня наемником - 3)
Шрифт:
Огонь по дому затих, можно было немного отдышаться, и Хэнк сам обратился к доктору:
– А давайте я сам попробую угадать. Ваши ребята - это борцы против нацизма, может быть, даже идеолога антифашистского движения. Вы знали о том, что неизлечимо больны раком, и решили помочь им с деньгами, так сказать, учредить фонд. Правильно?
– В общем, верно. Своего рода прощальный подарок. Для борьбы с этими людоедами, - он показал на окно, я могу принести любые жертвы.
– Даже тех французских полицейских-мотоциклистов или водителя, которому снесло голову, когда мы врезались в грузовик? Вы принесли
– задохнулся от негодования Хэнк.
– Эти люди, - Балсам обвел рукой комнату, в которой собиралось все больше и больше молодых ребят, - не знают, как совершать насилие, их можно назвать обычными новичками, а не профессионалами в этом смысле. Они допустили некоторые ошибки при осуществлении своего плана, и это привело к гибели нескольких невинных людей. Но сколько невинных людей спасут от смерти мои бриллианты, подумайте об этом.
– А не перешагнули ли вы черту в своем праведном гневе? Не превратились ли вы в таких же убийц, как те, на дороге?
Фрост не договорил, увидев, что пистолет Мариты нацелен в голову профессора и она готовится нажать на спусковой крючок. Бросив "узи" на пол, он бросился к ней и в самый последний момент успел выбить оружие из ее рук.
– Не смей останавливать меня!
– кричала она.
– Если то, что натворил этот идиот, попадет в газеты, дело, за которое борются евреи во всем мире, будет опорочено на многие годы! Боже мой!
Он понял, что девушка в истерике и отвесил ей несколько увесистых пощечин. Она прекратила визжать и стала плакать. За стеной снова раздались выстрелы. Капитан посмотрел на доктора и негромко, но твердо сказал:
– А ведь она права.
Еще одно оконное стекло разлетелось от попавшей в него очереди, и все попадали на пол. Один из подростков потянулся за автоматом, который выронил Хэнк чуть раньше, но он тут же извлек из кобуры браунинг и погрозил им:
– Только попробуй, сынок, и от тебя мокрого пятна не останется. Понимаешь по-английски?
– Да, месье, - поспешно ответил "сынок", который, как заметил капитан при более пристальном рассмотрении, оказался девушкой.
Не выпуская руку Мариты из своей, Фрост подобрал "узи", "Вальтер", которые он выбил у девушки, и подобрался к большому дубовому столу, за которым сидел Балсам. Из дома пока не раздалось ни единого ответного выстрела - вся молодежь с интересом наблюдала за Хэнком и его подругой.
– Ребята, может, постреляем для разнообразия, - обратился к ним Фрост, стараясь вложить в голос весь свой сарказм.
Как будто по команде, все сразу разобрали свое разномастное оружие, заняли места у окон и стали, наконец, оборонять дом.
Видя, что Литски успокоилась, капитан обратился к профессору, стараясь не смотреть на его левую руку, вернее, на то, что от нее осталось:
– Ну почему?
– Вы сами знаете, почему, мой друг, - ответил тот, улыбаясь.
– Да, но почему именно таким способом?
– Все очень просто. Согласно моему плану, мы должны были выполнить две задачи - поверьте, мы не хотели никаких жертв, никаких невинных пострадавших. Если бы нацисты не совершили нападение в тот день на гостиницу, с нами не было бы мотоциклистов, нашу машину просто бы остановили, и водитель бы тоже остался жив. Мы все думали, что мое похищение
Балсам продолжал улыбаться, и Хэнк подумал, что тот потерял рассудок. Он вздохнул, хотел что-то сказать, но махнул рукой, наклонился к Марите и протянул ей ее пистолет.
– Держи. Надо убивать нацистов, настоящие враги гам - за окном.
Девушка вымученно усмехнулась, взяла "Вальтер" и прошептала:
– Со мной уже все в порядке.
Фрост подкрался к окну, передал Литски автомат, а сам достал браунинг и, дождавшись, пока град пуль, стучащих по стене дома, немного стихнет, осторожно выглянул наружу и стал методично стрелять, целясь в бензобак ближайшей машины нацистов. Только с пятого выстрела он попал в цель, автомобиль вспыхнул, как свечка, а враги, укрывающиеся за ним, бросились наутек.
– Стреляйте в них!
– крикнул он защитникам дома, расстреливая остаток обоймы.
– Бедные, они горят!
– вдруг раздался в комнате тоненький девичий вскрик.
Когда браунинг замолк, капитан подхватил стоящую рядом с окном винтовку М-16 и, сделав несколько коротких очередей, сразил наповал двух нацистов, убегающих от горящей машины. Вручив оружие юноше, которому оно принадлежало, он повернулся к профессору и прокричал:
– Вряд ли вы были правы, доктор! Смотрите - вон та девочка плачет, потому что она пожалела горящего человека, несмотря на то, что он нацист. Она не желает зла никому, а вы хотите сделать из таких молодых людей хладнокровных убийц. Вы разжигаете ненависть, ничем не отличаясь в этом от фашистов.
В этот момент его обличительную речь прервал крик одного из юношей в комнате:
– Полиция! Ура!
– Чему ты радуешься, - повернулся к пареньку Фрост, - да тебя сейчас же арестуют за убийство, терроризм, вымогательство и за все другое, что они только смогут пришить.
Капитан выглянул в окно и увидел приближающиеся машины с мигающими маячками на крышах - наконец-то сотрудники отдела по борьбе с терроризмом соизволили прийти на помощь! Полицейские выскочили и сразу открыли огонь из автоматов. Хотя их было вдвое меньше, чем нацистов, те не ожидали внезапно подоспевшей подмоги защитникам дома, дрогнули и стали отходить.
– Стреляйте!
– закричал Хэнк, - мы возьмем их под перекрестный огонь.
Но мало кто откликнулся на его призыв и Хэнк увидел, как противник перегруппировывается за уцелевшими "ситроенами", готовясь предпринять штурм особняка, чтобы захватить его и укрыться от прицельного огня полицейских.
– Есть ли какой-нибудь другой выход из дома?
– воскликнул капитан, видя, что им не удастся сдержать атаку с такими неопытными юнцами, тем более, что один из нацистов стал обстреливать обороняющихся гранатами и с крыши в комнату стал просачиваться дым.