Комментарии: Заметки о современной литературе (сборник)

Латынина Алла

Сам Крусанов, говоря об истоках замысла «Американской дырки» припоминает один из ранних своих рассказов, где гибель советской империи как раз и связывается с Кольской скважиной: именно в 1991 году бурильщики прошли двенадцать с лишним километров, и до сих пор это самая глубокая скважина в мире, хотя работы на ней и заморожены. Теперь мистическая тема получает еще и комическое преломление.

С помощью повествователя, энтузиастов-хакеров, накинувших свои браконьерские сети на всемирную паутину и взявших под контроль переписку крупных геологов, умницы и красавицы геологини Оли (недаром в нее влюблен наш герой Ефграф Мальчик), старинных криминальных знакомых Капитана, которым было поручено стащить образцы породы с Кольской скважины, и, конечно, подкупленных

журналистов, сочиняющих дурацкие статьи об ограблении и пропаже драгоценных образцов из «сказочных кладовых гномов», удается создать впечатление, что Кольская скважина действительно разморожена и бурение дало столь неожиданные результаты, что их засекретили. Оживлена старая байка, использованная А. Толстым в «Гиперболоиде инженера Гарина» об Оливиновом поясе, состоящем из золота. Запущен слух, что рассматривается массовое введение в оборот золотых червонцев, и председателю Центробанка приходится объяснять, что в эпоху электронных денег эта мера нецелесообразна. Создается впечатление, будто золотые запасы страны это позволяют, но вот только зачем?

Евграф Мальчик изготавливает продукт эзотерического свойства: подновляет, в соответствии с требованиями сегодняшнего дня, представления алхимиков о Земле как «печи-атаноре с заложенным в нее философским яйцом». Что золото, золото – это вздор, чепуха, побочный продукт недр, вот великий магистерий даст возможность не только превратить в золото металлы, но излечить болезни, вернуть молодость, обрести бессмертие, – следует из вдохновенного труда Евграфа – дезинформатора, старательно увязывающего «эзотерические пути великого делания» с сверхглубоким бурением на Кольской скважине.

Согласно нормальной логике, весь этот безумный проект должен лопнуть, как мыльный пузырь: никакие хакеры не могут проконтролировать всю информацию, что ж до вздора, болтающегося в Сети и СМИ, то его хватает и без деятельности «Лемминкяйнена», экономика США не рухнет от повылезших из дырки демонов, а если и рухнет – то придавит весь мир, и в частности Россию. К тому же организаторы провокации явно не осведомлены о сфере распространения адских сил: с чего бы им соблюдать географические границы?

Но романная логика подыгрывает героям. Американцы, проглотив приманку, начинают быстро бурить свою сверхглубокою скважину где-то в Миннесоте, не желают отставать немцы и шведы. В результате этого ударного труда США погружаются в экономический кризис, банки во всем мире избавляются от обесценивающегося доллара, что кризис углубляет, компании выводят активы за рубеж (главным образом в Россию), начинаются перебои с электроэнергией, что ведет к массовой порче продуктов, которых теперь не хватает. Американцев одолевают неуверенность и страхи, парализуя их волю, в Европе тоже кризис, меж тем как Россия, наоборот, пробуждается к деятельности, славе, могуществу и благоденствию.

Все остальное, происходящее в романе, служит лишь гарниром к основному блюду. На гарнир подается любовь главного героя к жукам (что там набоковские бабочки – тут страницами идут лекции о жесткокрылых) и любовь к геологине Оле, прелесть которой заключается в сходстве со стрекозой-люткой. Не обошлось без ревности, измены, и автомобильной катастрофы. И уж не знаю, служат ли нескончаемые разговоры героев гарниром – или являются основным блюдом, к которому прилагается сюжет. Рассуждают же герои не только о вырождении западной цивилизации, слюнтявости либерализма и мерзости политкорректности, но и о кризисе гуманизма, необходимости возрождения личного героизма, о том, что «Россия не может быть ничем, кроме империи (которая еще и эстетический идеал), не может существовать без добавочного смысла – будь это исторически неизбежный захват Босфора с Дарданеллами или стремление „построить общественную жизнь на Христовых началах“. Словом, герои хорошо читали Константина Леонтьева, Данилевского, Достоевского, а главным образом – Александра Секацкого.

Три года назад, анализируя евразийскую симфонию Хольма ван Зайчика, Ирина Роднянская обнаружила, что под видом занимательных историй

авторы старательно впаривают продвинутому читателю комплекс евразийско-имперских идей, осторожно поддевая его на крючок новейших фобий: не лишенный оснований антиамериканизм, «усталость от фанатично навязываемой идеологии прав и свобод в ее нынешнем выхолощенном виде», «страх перед радикальным исламом» (Русский Журнал, 18 и 19 июля 2002).

Под псевдонимом Хольма Ван Зайчика скрываются питерские авторы Вячеслав Рыбаков и синолог И. Алимов, организационно не связанные с «питерскими фундаменталистами», к которым принадлежит Павел Крусанов, но весьма близкие по духу: видимо, сам воздух бывшей имперской столицы способствует укреплению воли к власти.

Крусанов – один из самых идеологически ангажированных авторов и, конечно, тоже пытается впарить читателю некую сумму взглядов. «Американская дырка» – яркий тому пример. Но демонстративная прикольность фантастического сюжета, игровой характер книги, всепроникающая ирония вносят в нее ту амбивалентность, которая противопоказана идеологической проповеди.

Эту амбивалентность смысла отчасти отражает реакция критики на роман. Андрей Немзер во «Времени новостей», который все больше становится похож на строгого педагога, выставляющего пятерку за сочинение только тем, кто славится примерным поведением, вкатил Крусанову легко предсказуемую двойку: принадлежность к группе «питерских фундаменталистов», дразнящих литературное сообщество вопиюще неполиткорректными высказываниями, и не позволяет эпатажному писателю рассчитывать на иную оценку у строгого блюстителя литературной нравственности.

Непредсказуемый Лев Данилкин, весело и несправедливо разнесший предыдущий роман Крусанова (смысл был тот, что, покусанного ангелами Крусанова на сей раз укусил вампир-графоман Милорад Павич, вследствие чего роман «Бом-бом» можно трактовать как звон колокола по самому писателю), назвал в своей «Афише» «Американскую дырку» произведением «чертовски любопытным», «в первую очередь бесстыдством»: «восхитительно лобовое выполнение идеологического заказа 2005 года, недвусмысленный образ врага – мировой либеральной мрази, вопиющая питерская местечковость диалогов (все из подмигиваний („подозреваю, что вы – сторонник гуманных идей“), буквальный перенос дугинских манифестов в „курехинские“ монологи; все это настолько за гранью, что даже и хорошо».

Виктор Топоров в своей колонке в петербургской газете «Взгляд» вообще отмахнулся от идеологического смысла романа, увидев в «курехинско-крусановском» «заговоре против Америки» заведомо «потешный» характер, «сюжетонесущую конструкцию», а в воскрешении Курехина, назначенного главным героем романа – тоску по «воле к творчеству и жизнетворчеству», которую пытаются преодолеть Крусанов, да и все «петербургские фундаменталисты».

Для полноты картины не хватает только восторженного приятия именно идеологической составляющей романа – и мы без труда найдем эту точку зрения в статье Ильи Бражникова «Православный сверхчеловек, или Рим в снегу». Главный редактор православного политического портала «Правая. ру» обрадованно увидел в герое-мистификаторе Крусанова не более не менее как «православного сверхчеловека», успешно осуществившего идею Русского Реванша и Возрождения (публициста при этом нимало не заботит, что Заратустра говорил прямо противоположное тому, что проповедовал Христос .

В общем, в который раз при чтении романа Крусанова возникает проблема интерпретации. Впервые она возникла при появлении «Укуса ангела», романа, принесшего Крусанову известность. Энергично изложенная версия истории российской империи, обошедшейся без революции и второй мировой войны и потому не понесшей территориальных потерь – только приобретения (Константинополь о котором мечтал Достоевский, Крусанов отдал таки России вместе с Болгарией и Румынией, ну а уж Польша и Финляндия и вовсе никуда не делись), может читаться как гимн империи, неудержимой цивилизационной экспансии, направляемой государем с мессианским самоощущением и сверхчеловеческой волей, ставящей его над добром и злом.