Комната мертвых
Шрифт:
Он пристально вглядывался в здание. Ни единого проблеска света в окнах. Ни одной машины поблизости. Вроде бы неоткуда ждать подвоха… Но все равно он продолжал оставаться настороже, готовый выстрелить в любую секунду.
Плотнее запахнув куртку, Верваеке поставила ногу на землю и медленно вышла из машины под дулом револьвера. Ее бритая голова была единственным светлым пятном в окружающей темноте.
За входной дверью бесновался живой сгусток злости.
— Иди за мной, — произнесла Верваеке.
— Подожди! — резко сказал Сильвен, оглядывая буйные побеги плюща. — Где девочка?
— Она внутри. Заперта в подвале.
— О господи!..
Сильвен вскинул револьвер:
— Малейший шаг в сторону — и я тебя убью. Если в доме есть еще кто-то, кроме девочки, я выстрелю. Сейчас ты откроешь дверь, очень осторожно.
— Как скажешь…
Они обогнули какую-то сквозную конструкцию из листового железа и проржавевшие остовы непонятных механизмов. Сильвен зацепился ногой за пеньковый трос и чуть не упал. Верваеке насмешливо фыркнула, затем снова двинулась вперед, спрятав руки в рукава от холода. Дойдя до входной двери, она вставила в замочную скважину ключ.
Как только оскаленная морда ротвейлера показалась в проеме, Сильвен выстрелил.
Послышался короткий резкий взвизг — и все было кончено.
Верваеке прижалась к наружной стене:
— Ты убил собаку! Ты что, псих?
— Кто тут настоящий псих? Давай заходи. Подними руки над головой и веди меня сразу к девочке.
— Ты позволишь мне хотя бы зажечь свет?
В свете фотоновых ламп стала видна окровавленная туша ротвейлера. Из удлиненного холла они вошли в настоящую комнату ужасов, заполненную жуткими экспонатами. Стены были сплошь покрыты шкурами и головами животных, на постаментах также стояли чучела животных и птиц. Кабаны, олени, павлины… Блестящие отполированные рога, оскаленные пасти, раскрытые клювы… На каминной доске были выстроены в ряд ослепительно-белые черепа со стеклянными глазами и искусственными зубами. В отдельном углу располагались старинные куклы — их было множество.
Сильвен, не в силах удержаться на ногах, рухнул в кресло.
— Но… что же ты за чудовище?.. Зачем все эти… ужасы?
— Ты хочешь увидеть девочку?
Она указала на тяжелую дверь, распахнутую во тьму:
— Тогда нужно будет спуститься в подвал. И предупреждаю: возьми себя в руки. Там, внизу, будет много чего похуже, чем здесь. Тебе предстоит погрузиться в самые темные, запретные глубины человеческой души. Ты знаешь, этому дому больше полувека. Его построил мой дед. Внизу — несколько ярусов подвалов и галерей, в десятках метров под землей. Отголоски Второй мировой войны… Иногда там еще можно услышать, как стонут духи погибших…
— Прекрати… эту гребаную чушь!..
Тусклая голая лампочка осветила уходящую вниз винтовую лестницу. Внутри у Сильвена все сжалось. Как не умереть от страха еще раньше, чем спустишься на самую глубину? Похищенная девочка, даже если она еще жива, наверняка выйдет на свободу совершенно обезумевшей…
— Иди… вперед… Я… за тобой…
Но едва он переступил порог, на его правую щеку брызнула какая-то жидкость. Сильвен выронил оружие и прижал ладони к лицу. Кожа на пальцах мгновенно пошла пузырями.
Падение с лестницы его оглушило.
— Этот мерзавец сжег наши деньги! — проворчала Верваеке, обнимая свою любовницу. — Я знала, что сигнализация сработает и ты успеешь подготовиться… Но ты его не убила, я надеюсь?
Зверюга указала на стеклянный сосуд с пульверизатором.
— Это муравьиная кислота. Он, конечно, изуродован, но еще жив…
Она прижала Клариссу к себе и прерывающимся от ярости голосом произнесла:
— Он… он убил мою собаку!
— Ну что ж, еще одна причина, чтобы заняться им с особой тщательностью…
— Я думала, ты больше не захочешь меня видеть… Я ошибалась, правда же? Ну скажи мне, что я ошибалась!
— Конечно, дорогая. Мы все начнем с нуля. Но прежде займись им…
Внезапно по подземелью прокатился ужасный предсмертный вопль, от которого едва не лопались барабанные перепонки. Он доносился откуда-то издалека, но, подхваченный эхом, разнесся по всем подземным коридорам, постепенно растворяясь в своих собственных отголосках.
Верваеке попятилась, недоверчиво глядя на подругу:
— Черт возьми!. Ты опять взялась за старое?
Зверюга вцепилась в ее куртку:
— Нет! Нет! Это просто… одна женщина. Я…
Верваеке, размахнувшись, отвесила ей пощечину:
— Оставь меня в покое! Ты ненормальная! Сколько еще времени, как ты думаешь, тебе удастся ускользать от копов? Люди — не животные! Ты не имела права это делать!
— Но… ты сама меня только что просила… заняться этим типом…
— Это другое дело! Он пытался меня убить! Он намеренно сжег деньги. Он видел мое лицо и мог меня опознать! А то, что ты делаешь только ради… Ты… Ты мне омерзительна! Я больше никогда не хочу тебя видеть!
Она резко вырвалась из объятий Зверюги. Нужно срочно бежать за границу, не дожидаясь, пока все рухнет.
— Нет! Не уходи! — умоляла Зверюга. — Не оставляй меня одну! Я тебя люблю!
Кларисса, не оборачиваясь, быстро пересекла гостиную и, перешагнув через труп собаки, распахнула входную дверь.
В тот самый момент, когда ее рука отпустила дверную ручку, ее тело рухнуло на пол, сотрясаясь в конвульсиях.
Причиной тому был скальпель, вонзившийся в ее затылок по самую рукоятку.
— Я… я не хотела… — со слезами произнесла Зверюга. — Но… твое лицо не пострадало, все еще можно уладить. Мы снова встретимся… в вечности…
Плача, она вернулась обратно в подземные катакомбы, переступила через неподвижную бесформенную груду у подножия лестницы и скрылась в своем убежище, неся еще теплое тело подруги на руках.
Сначала она собиралась выполнить предсмертную волю Клариссы: заставить мучиться как можно сильнее человека, который сжег деньги. Затем — возродить для новой жизни саму Клариссу.