Комната Наверху и другие истории
Шрифт:
Мне хотелось сохранить новизну, хотелось, чтобы все было безупречно.
Из окна второго этажа я видел большой старый клен на заднем дворе Стадса. Темнело, голубоватый свет сочился сквозь каждую щелку в стенках домика на дереве, а их было предостаточно.
Послышалась трель дверного колокольчика. Странно, откуда бы ему взяться, ведь тетя Минни и Кэнди сидят на парадном крыльце? Но тут я понял, что это телефон. Вихрем слетев вниз, я поднял трубку.
— Это по диагонали, так?
— Что?
— Экран, Ирвинг, экран. На старом «Дюмоне», который
— Ну разумеется, — ответил я. — У телевизоров размер всегда обозначают по диагонали, By. Ты это к чему?
— Светлый корпус?
— Приятный светлый винил, — подтвердил я. — Цвета луны — сестры всех влюбленных. Практически антиквариат.
Самый первый телевизор, который купили себе тетя Минни и дядя Морт, еще в пятидесятых. У него даже есть маленькие дверцы, их можно закрыть, когда не смотришь. Я всегда считал, они нужны, чтобы ковбои не вывалились наружу.
— Ковбои в Бруклине? — спросил хриплый голос со странным акцентом.
— Не лезь, Дмитрий, — оборвал его By. — Ирв, ты — гений. Мы нашли искривление.
— Я? Мы?
— Без всяких сомнений! Помнишь, какой скандал насчет подкупа разразился в 1957 году, когда «Дюмону» пришлось отзывать с рынка свои телевизоры?
— Не отчетливо. Я тогда был занят. Как раз рождался на свет. Ты, кстати, тоже.
— Но дело там было вовсе не в подкупах, а кое в чем значительно более существенном. В квантовой физике. Выяснилось, что бозонный выпрямитель в цепи электронной лампы 354V67 шестидюймовой модели «Дюмона» имеет частотную модуляцию, которая генерирует волну интерференции в 8,48756 гаусса, которая, в свою очередь, при включении в сеть с напряжением 110 вольт создает восьмидесятивосьмиградусную зону колебательной проницаемости в материи пространственно-временною континуума.
— Искривление?
— Вот именно! И настолько близкое к девяноста градусам, что может возникнуть утечка. Обнаружил это абсолютно случайно какой-то специалист нижнего звена из лаборатории «Андеррайтере» через одиннадцать месяцев после того, как телевизоры появились на рынке. И были распроданы.
— Мне кажется, я об этом даже не слышал.
— Да ты и не мог. Все дело замяли те, кто был, да и сейчас есть у власти. Представь себе, какая была бы паника, если бы полмиллиона потребителей вдруг узнали, что телевизор у них в доме проедает дыру в нашей Вселенной! Пусть даже крохотную. Вся отрасль была бы уничтожена в зародыше. Так что поверь, Ирв, дело замяли. Так сказать, задушили в колыбели. Триста тридцать семь тысяч восемьсот семьдесят семь телевизоров вернули на завод и уничтожили. Их элегантные светлые корпуса пустили на дрова, клеммы переплавили на новые монеты, а бозонные выпрямители запечатали в стеклянные контейнеры и захоронили в заброшенной солевой шахте на глубине тысяча двести футов под Восточным Грэмлингом в Западной Виргинии.
— И что из этого? Один улизнул?
— Вот именно, Ирв. Уничтожено было триста тридцать семь тысяч восемьсот семьдесят семь телевизоров,
— Гм-м-м-м, — замычал я. — Вполне возможно, тетя Минни пропустила объявление о возврате. Она, знаешь ли, почти не вскрывает почту. Мы со Стадсом нашли этот телевизор в подвальной мастерской дяди Морта. Похоже, им не пользовались много лет, но он работал. Мы и не заметили, что он сверлит дыру во Времени.
— Разумеется, не заметили. Дырка слишком маленькая. Однако со временем возникает кумулятивный эффект. И что интересно — именно такой, какой мы наблюдаем в данный момент. Много миллионов связующих миллисекунд утекли из нашей Вселенной, а может быть — кто знает? — были намеренно похищены.
Я ощутил облегчение. Это всего-навсего преступление. Меня оно не касается. Можно сосредоточиться на предстоящей брачной ночи.
— Давай тогда вызовем полицию, — предложил я.
В ответ By просто рассмеялся.
— Полиция, Ирв, не в состоянии разобраться в таких вещах. Это же квантовая физика. Фейнмановский эффект, это им не по зубам. Придется нам самим разбираться. Я подозреваю, что, когда Дмитрий найдет адрес доктора Джерма, мы, кроме всего, сможем узнать, что произошло с утерянным легендарным «Дюмоном-6».
— Не слишком ли странное совпадение? — спросил я. — Получается, что решение твоей проблемы в Квецалькане находится у меня под боком, в Бруклине? Маловероятно.
— Это потому, что ты незнаком с теорией вероятности, Ирвинг, — наставительным тоном проговорил By. — Все маловероятно до того, как оно случается. Взгляни-ка на это с такой точки зрения: когда существует десятипроцентная вероятность дождя, то одновременно есть девяностопроцентная вероятность того, что дождя не будет, так?
— Так.
— А если дождь начинается, что тогда? Волна вероятности рушится, десять процентов превращаются в сто, а девяносто — в ноль. Маловероятное событие становится фактом.
Вроде бы понятно.
— Значит, здесь идет дождь, By, — заявил я. — Волны вероятности рушатся как сумасшедшие, потому что телевизор, который ты ищешь, все еще на том дереве. И даже включен. Отсюда мне виден голубой свет. На клене в заднем дворе Стадса, через три дома от нас.
— На Дитмас-авеню?
— На Дитмас.
— Значит, твой друг Стадс может быть в этом замешан?
— Именно это я и пытаюсь тебе рассказать, — крикнул я, теряя терпение. — Он работает на багажной карусели в аэропорту Ла-Гуардиа. Как раз под ней был спрятан телефон.
— Интрига закручивается! — возбужденно прокомментировал By, который любит, когда интрига закручивается. — Наверное, он откачивает Связующее время, чтобы ускорить доставку багажа. Но куда оно девается? И какова роль Джерма во всем этом сюжете? Скоро мы это узнаем.
— Мы?
— Когда ты, Ирв, столкнешься с ними, так сказать, на месте преступления. Говоришь, это через два дома?
— Ни в коем случае! — быстро ответил я. — Только не сегодня!