Комната
Шрифт:
Выдохнув, сажусь за работу. Вчерашние проекты начальник забраковал, но это пустяки. Сейчас через часок Рита заглянет и он сразу поутихнет, тогда и можно будет опять нести. Главное, хотя бы пару запятых местами поменять, чтобы не придрался. Однако, взглянув на следующий заказ, я забываю про мелкие недоработки. По сравнению с этим, это так, пустяки. И когда только Палыч успел подписать договор? Не усидев на месте, иду к нему в кабинет.
– Что еще? – Подняв на меня взгляд, мужчина кажется уже не раздраженным, усталым.
– Вот этот проект. Посмотрите. – Несколько смутившись от прикосновения
– Вчера. – Даже не взглянув на документы Палыч, между тем, не отпускает мою руку.
– Но это же на месяц работы??? – Возмущенно говорю я, вопросительно уставившись на мужчину. Теперь становится понятно, с кем он вчера так долго общался. Сумма тут, конечно, приличная, но сроки…
– Ну ты же у нас лучший рекламщик в городе. – Говорит мужчина так, что теперь мне точно понятно – это месть. Гадкая, злая месть за то, что я посмела его отвернуть. Эх, скорей бы свалить в головной офис.
С трудом совладав в диким желанием прямо сейчас послать начальника далеко-далеко, выхожу из кабинета громко хлопнув дверью. Это писец, товарищи. До юбилея остается пять дней, за которые мне нужно проделать огромную работу. Но ладно мне раскисать, пора браться за дело.
Наш офис находится на пятом этаже, поэтому посреди ночи идти по темным коридорам жутковато. Однако сегодня меня это мало волнует, голова раскалывается так, что трудно дышать. Это плохо. Я даже десятой части работы не сделала, а в таком состоянии… Разбирает злость. Ну как так можно то? Неужели нельзя было взять заказ чуть позже? Мы бы его всей командой за две недели бы сделали. А сейчас что? Люди заняты по горло, а у меня не то чтобы идеи кончились, времени катастрофически не хватает. Разве что совсем не спать. Пойду пройдусь.
Ночь выдалась звездная, тихая. Теплый ветер уносит с собой дневную жару и меня маленько отпускает. Когда я последний раз вот так гуляла? Что-то не припомню. А ведь это так классно, просто смотреть на звезды. Зацепившись взглядом за знакомое название, понимаю, что незаметно для себя пришла к медицинскому центру. Странно, но они открыты. Зайду, поблагодарю за идею, раз все равно рядом.
– Эй, здесь кто-нибудь есть? – Холл абсолютно пуст и мой вопрос многократно отлетает от стен, создавая эхо. Дурачась, повторяю вопрос еще раз. Что-то не припомню, чтобы в современных домах гуляло эхо.
– Не кричи, люди спят. – Вдруг раздается за спиной резкий голос. – Чего пришла?
Обернувшись вижу перед собой огромную женщину. Высокая, крепкая, мускулистая, она похожа на Некрасовский эталон, что и в избу войдет, и коня на скаку остановит.
– Да я поблагодарить зашла. У вас реклама хорошая. Спасибо.
– Кровь сдай, лучше всякого спасибо будет. – Почти рычит на меня женщина.
– Хорошо, но у меня днем времени совсем нет. – Смущаюсь я.
– Пойдем уж, горемыка. – Потянув меня за собой, она вполне профессионально берет у меня кровь, с удовольствием рассказывая о новых достижениях их центра.
Я сильно не прислушиваюсь, улавливаю только, что их главврач каким-то образом смог обработать кровь, увеличив ее в несколько раз. Не дождавшись конца рассказа вырубаюсь прямо на кушетке в процедурном кабинете.
Глава 5. Врач
– А-а-а!
Когда ты просыпаешься в незнакомом месте, да еще и от жуткого крика за стеной, самое время подумать о том, что сумасшествие близко. Вот только я не совсем обычный человек, поэтому в первую очередь проверяю файлы на ноутбуке, а уже потом начинаю думать над тем, где нахожусь. Узкая больничная койка, странный шум из коридора – да, это же больница! Я заснула в донорском центре! Взглянув на часы и отметив, что сейчас еще глубокая ночь, выхожу из палаты.
– Что случилось?
Привлечь к себе внимание удается с трудом, но это того стоит, я знакомлюсь с врачом. Высокий, худой, с небольшими залысинами у висков, он сначала совершенно не понимает, с кем разговаривает, а затем выразительно кивает головой в сторону лежащего на полу тела. Это та самая похожая на шкаф дама, что брала у меня кровь. Ее бьет крупная дрожь, отчего врачу очень трудно попасть иглой в вену. Не дожидаясь указаний, я пытаюсь удержать руку женщины. Получается не очень, все-таки весовые категории у нас разные, но вскоре нам на помощь прибегают санитары. Вдруг она резко открывает глаза и смотря мне прямо в глаза, произносит:
– Беги!
– Что вы сказали? – Переспрашиваю я, но укол поставлен и медсестра не подает никаких признаков жизни.
– Постелите ей в приемном покое, пусть отдохнет. – Устало произносит врач, поднимаясь с колен, после чего оборачивается ко мне. – Как вы здесь оказались?
– Ой, простите, я случайно заснула, когда кровь сдавала. – Смущенно опустив голову, все-таки спрашиваю. – Что это с ней?
– Эпилепсия. – Тоже несколько смущенно говорит врач. – Простите, что вам пришлось в этом участвовать. Дарья видимо забыла сегодня выпить таблетки. Зачем вы пришли?
– Да я хотела поблагодарить за идею. У вас хорошая реклама. Однако ваша сотрудница сказала, что лучшая благодарность – сдать кровь.
– Она права. Нет дела лучше, чем помочь другому человеку! – С некоей гордостью проговорил врач и начал рассказывать мне что-то про свои новые технологии.
Вот только я зависла еще на том моменте, когда зашел разговор о клетках крови. В отличие от математики и литературы, мои познания в биологии весьма поверхностны, так что понять все эти рассуждения оказалось достаточно сложно. Вскоре эта простая истина дошла и до доктора.
– Вам не интересно? – Несколько обидевшись, спросил он, заметив, что я все чаще поглядываю в сторону выхода.
– Да, нет, дело не в этом. – Слегка покривила душой я (занудные лекции вообще мало кого способны вдохновить). – Просто уже достаточно поздно, мне нужно домой.
– Ой, и правда, что-то я разболтался. Вас проводить?
– Не стоит.
– Но я настаиваю. – Неожиданная улыбка врача настолько резко преобразила его лицо, что это несколько сбило с толку.
Спустя несколько минут, я сама не заметила, как мы подошли к моему дому. Доктор шутил всю дорогу, при этом раза три уходя от прямого вопроса, как его зовут. Ну и ладно. Врач и врач, пусть будет так, лишь бы опять свои речи о крови не начинал.