Комплекс Мадонны
Шрифт:
Тедди прочистил горло.
— Барбара, я хочу тебя кое о чем спросить.
— Давай.
— Что ты хочешь? Я имею в виду, действительно хочешь?
Он обвил ее рукой, молодая женщина уткнулась ему в плечо. Когда он обнимал ее так, у него появлялась уверенность, что в его силах сделать все.
— Я хочу это выяснить. Я не могу просто указать на что-то, это не то — ну как мне объяснить? Видишь ли, это не…
— Понимаю, это не что-то материальное. Это было бы слишком просто.
— Я хочу получить ответы… ответы на вопросы, которые я задаю сама себе.
— Ты чувствуешь что-нибудь — хоть что-то! — ко мне?
— Я чувствую твою любовь.
— Но ты сама, что ты чувствуешь?
— Пустоту.
ГЛАВА II
Музыка
Вокруг гардероба собралась толпа; там девушка — специалистка по терянию плащей и шляп — вела локальную войну с двумя девицами с обнаженными плечами, рассказывающими о потерянных номерках мужчине в смокинге цвета электрик, в достойной осанке которого чувствовался помощник управляющего, короче, человек, привыкший яростно пререкаться с девицами без сопровождения. Лопес уверенно протянул свой номерок. Невозможно смутить человека, в чьем кармане лежат четыреста пятьдесят долларов, человека, который, возможно, на следующей неделе станет владельцем бара в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико, человека, которому судьбой было суждено вызывать уважение родных и друзей, который возвращался на родину с деньгами и положением. Лопес уже видел себя идущим упругой походкой выпускника Уэст-Пойнта [15] с устремленным вперед взглядом мимо полей сахарного тростника, на которых он работал мальчишкой. Старик управляющий, объект детской ненависти Лопеса, вероятно, захочет завести с новым Лопесом, бизнесменом и капиталистом, разговор, но Лопес просто окинет его свирепым взглядом, не ответит на приветствие и сделает то, о чем всегда мечтал: плюнет на его ботинки. Бросив монету, Лопес получил плащ девицы из тонкого габардина. Он накинул его ей на плечи, и они спустились по лестнице в полутемный вестибюль, где еще один заместитель управляющего, ростом с гориллу, дружески трепался с былым дружком Лопеса Марио. Лопес почувствовал, как его дернули за рукав, и сердито обернулся к Марио.
15
Уэст-Пойнт — Военная академия в США.
— Не трогай мундир, идиот.
— Рафаэль в сортире. Мы только что купили пятьдесят пакетов, собираемся заняться делом.
— Я этим не пользуюсь, — ответил Лопес.
— Я думал, ты возьмешь пакетик. У меня есть с собой. Мы собираемся распродать их, как горячие пирожки. Заплатил — бери и уноси ноги от прилавка.
Лопес внимательно посмотрел на него.
— Это мусор для животных вроде тебя.
— Настоящий, добротный героин. Ни грамма сахара. Все запечатано, парень, запечатано.
— Кто этот твой друг? — спросила девушка.
— На кого он похож? Испанский кретин. Безмозглый. — Лопес швырнул Марио гривенник. — Возьми, дружок, хлебни пива. Похоже, оно тебе не помешает.
Лопес с удовольствием вдохнул ночной аромат Бродвея.
— Как насчет того, чтобы заскочить в «Терезу»? — предложил он.
— Разомнемся в кроватке? — спросила девица, вызывающе усмехаясь.
— Что ж, посмотрим. Мой аппарат действует, это уж точно.
— Ну?
— Я его каждый день смазываю.
— Пилюли глотаешь?
— Никогда не притрагивался. От них у моего брата в прошлом году потекло.
Забравшись на заднее сиденье такси, Лопес расстегнул ширинку.
— Ты торопишься?
— Разомнусь, помассирую, — ответил он, откидываясь назад.
Мужчина протянул Рафаэлю десять долларов и получил препарат.
— Дружище, я сам тебе приготовлю, — сказал Рафаэль.
Он достал из кармана закопченную металлическую пробку. Рафаэль с трудом мог видеть ее. Зелье было превосходным, и он только что приложился к нему, второй раз за вечер. Перед раковинами в туалете стояли четыре удовлетворенных клиента. Двое из них вообразили себя королевскими мушкетерами и теперь фехтовали шестидюймовыми расческами; еще один безучастно разглядывал себя в покрытом слоем грязи зеркале, четвертый непрерывно кивал, стоя у писсуара и не имея сил отойти от него. Появившийся Марио наблюдал за сделкой.
— Слушай, дружок, — сказал он, — ты уже стряпаешь среди бела дня.
— Через минуту закончу, — ответил Рафаэль, поворачиваясь к покупателю, следившему за Марио.
— Сколько ты принимаешь за раз?
— Пятидолларовый пакет, — ответил мужчина.
— Ладно, отсыплю тебе половину. Это настоящий динамит, тебе может понадобиться провожатый.
Мужчина кивнул.
— У меня кончается запас, — сказал Рафаэль.
— Не беспокойся, дружок, у меня еще двадцать пакетиков.
— Потом мы сможем отправиться на авеню Авраама, — предложил Рафаэль. — Там мы тоже сможем кое-что спустить.
Рафаэль затрясся от смеха, и его рука с пробкой задрожала.
— Теперь мы с тобой вроде бизнесменов. Карманы полны капустой. Имеем свое дело. Хулио правильно сказал. Пора кончать с пуэрториканскими замашками. Говорим только по-английски. Выбиваемся в люди. Он обращался с нами, как с грязью, потому что мы этого заслуживали.
— Ты заболтался, — сказал Марио. — Отдай этому парню его долю, и сматываемся отсюда.
Мужчина шагнул к Рафаэлю за своей порцией приготовленного героина. Рафаэль протянул наркотик, но тот выбил его из рук. Рафаэль удивленно поднял глаза.
— Это ты сглупил, действительно сглупил.
Перед его глазами сверкнул металл. Сузившиеся до булавочных головок зрачки Рафаэля опустились на пол, словно в поисках источника этого сияния. Парень продолжал сжимать в руке пробку.
— Хватит, вставай к стене, — сказал мужчина.
— Это что такое, шутка? — спросил Марио, его голос задрожал. Он повернулся к Рафаэлю. — Это все ты со своими дурацкими идеями. Он нас взял. Это легаш.
Рафаэль непонимающим взглядом смотрел на молодого мужчину, которому не могло быть больше двадцати трех лет.
— Он! Он не легаш; он — один из нас. Смотри, у него пушка, он готов стрелять в нас. Но ты же один из нас, да, парень? Один из нас…
— Был. А теперь повернитесь к стене лицом.
Марио начал плакать. Стена была покрыта надписями и рисунками.
— Парень, можно я волью себе эту дозу? — взмолился Рафаэль. — Она ведь уже готова.
Мужчина взял у него из рук крышечку и вылил остатки в писсуар. Рафаэль увидел, как наркотик смешался с мочой и пеной заструился к сливу.