Компромат на генерала
Шрифт:
— Мне все ясно, товарищ генерал!
— Работайте, майор! Своих людей я отсюда забираю.
Оболенский, извинившись перед милиционерами и прокурором, приказал Григоряну и Лопыреву покинуть квартиру Ковалевой. Подчиненные генерала последовали за начальником, который двинулся по лестнице вниз.
Отъехав от дома, он приказал водителю остановить «Мерседес». Повернулся к убийцам:
— А теперь все по порядку. С самого начала и до самого конца. Не упуская ни единой мелочи. Я слушаю.
Григорян подробно
Оболенский слушал внимательно, не пропуская ни слова, он безразлично отнесся к убийству, оно не интересовало генерала. Выслушав убийцу, руководитель спецслужбы спросил:
— Так, значит, Ковалева утверждала, что уничтожила компрометирующие материалы?
— Так точно, Петр Константинович!
— В унитаз спустила?
— По ее словам, так.
— Лично ты ей поверил?
Григорян пожал плечами:
— Как сказать? Вроде врать, когда под угрозой жизнь дочери, смысла нет!
Генерал спросил:
— А признаваться смысл есть? Наша дражайшая Анастасия Павловна прекрасно понимала, что в любом случае ни ей, ни дочери, ни мужу бывшему, о судьбе которого она, возможно, и не думала, после допроса не жить. А если не жить, то зачем давать убийцам то, что они так хотят получить?
— Но мы ничего не нашли в квартире, Петр Константинович, а искать, как вы знаете, умеем. Только…
Оболенский бросил быстрый взгляд на капитана:
— Что?
— Да пальчиков на кухне оказалось много. Больше, чем их могли оставить Ковалевы.
— И ты только сейчас говоришь мне об этом?
— Мы сняли отпечатки, сканировали, отправили на идентификацию на главный компьютер. Результат еще не поступил. Думал, рано об этом докладывать. Пальчики ведь могут принадлежать кому угодно. И какой-нибудь подруге, и неизвестному нам любовнику, и, наконец, просто соседке. Тем более что сняли мы их на кухне.
Оболенский приказал:
— А ну, поторопи лабораторию!
Григорян предложил:
— Может, это лучше сделать вам? Вас эксперты послушают, меня же могут и проигнорировать.
— Нет! Нечего мне лезть в ваши дела. А ты звони.
Капитан достал сотовый телефон, нажал клавишу вызова занесенного в память мобильника номера лаборатории Службы:
— Алло? Лаборатория? Виктор, ты?
Генерал слышал разговор, громкость, установленная на аппарате, позволяла делать это без труда.
— Я, Армен!
— Ну что там с отпечатками, что я послал тебе?
— Интересные отпечатки. Приедешь, посмотришь.
— Ты заключение отшлепал?
— Сделал все, как ты сказал.
— Так какого черта мне на «мыло» не сбрасываешь?
Руководитель лаборатории майор Виктор Шлага проговорил:
— Так я думал, вернешься и заберешь бумаги.
Григорян раздраженно выдохнул воздух:
— Витя! Немедленно результаты мне. Вопросы?
Тут и Шлага проявил гонор:
— А чего ты разорался? Ты кто для меня есть-то? Подумаешь, «шишка» араратская! Ты место свое знай! Маловат для того, чтобы приказывать!
Генерал не хотел вступать в разговор подчиненных, но пришлось. Он вырвал сотовый телефон у побагровевшего армянина:
— А я, майор, для тебя не маловат?
Руководитель лаборатории удивился:
— Это вы, товарищ генерал?
— Я, я, Шлага! Немедленно результаты на ноутбук Григоряна. И о проведенной экспертизе никому ни слова. Надеюсь, ты лично ее проводил?
— Да, конечно, лично. Я все понял, высылаю заключение.
Вскоре на мониторе высветилось сообщение, заставившее Оболенского удивленно посмотреть на сообщников-подчиненных. В нем значилось, что отпечатки пальцев, обнаруженные Григоряном на кухне Ковалевой, принадлежат самой покойной, ее дочери и… майору Москвитину.
Генерал выдохнул:
— Та-ак!
И уставился на капитана, тихо спросив:
— Значит, прошедшей ночью никто не навещал Ковалеву?
Григорян развел руки, насколько это позволила ширина салона автомобиля и сидящий рядом старший лейтенант Лопырев:
— Нет, не навещал. Мои ребята глаз с нее не сводили.
— Так откуда там пальчики Москвитина взялись?
Наконец решил вставить слово Лопырев:
— Но, Петр Константинович, Москвитин мог бывать у Ковалевой и раньше. И вообще, трахать ее. А что? Он одинок, она тоже. Девку-дочку спать, а сами того.
— И никто в Службе об их отношениях не знал?
— Может, и знал кто, но не распространялся.
Генерал отвернулся к лобовому стеклу:
— Может, и так. Эх, надо бы сначала всю техническую работу выполнить, а потом браться за Ковалевых. Тогда и про пальчики у Анастасии можно было спросить! Почему не поступили так?
Григорян проговорил:
— Но кто же знал, что там могут оказаться отпечатки Москвитина? Лично я даже не предполагал такое.
Оболенский передразнил капитана:
— Лично, лично. Лично ты можешь только мочить клиентов. И то делать это по указке. На инициативу извилин не хватает.
Капитан посчитал, что злить генерала не стоит, и молча выслушал обидные слова.
Генерал же, выкурив сигарету, вновь повернулся к подчиненным:
— Ладно. Нечего каяться, все равно ничего уже не изменить. Главное, Москвитин был на квартире Ковалевой. Когда? Вопрос. Не исключено, что и прошедшей ночью. Да, да, что смотришь так на меня, Григорян, — генерал пресек попытку капитана в очередной раз оправдаться, — профессионалу такого уровня, как Москит, ничего не стоило провести вокруг пальца тех сопляков, что ты выставил в качестве наблюдателей во дворе. А раз такой вариант не исключен, то и будем исходить из того, что Анастасия передала документы Москвитину.