Кому на Руси жить хорошо
Шрифт:
— Ты опять? — возмутилась я. — Хочешь, чтоб тебе, наконец, шею свернули?
— Думаешь, живой водой безнаказанно пользоваться можно? На нас с Иродом древнее заклятье не действует, потому как мы не люди. Но ты-то человек!
— И чего теперь? — буркнула я, продолжая думать, как бы поудобнее сгрузить Данжера в воду.
— Ежели ты решишься вернуть Данжера с того света, вода с тебя плату возьмет. Ровно половину жизни твоей отнимет.
— Врангель, ты издеваешься? — рассердилась я. — Данжер за меня всю свою жизнь отдал, причем вкупе с бессмертием.
— Фьяна, да тебе, может, жить-то осталось всего ничего! А ты и сей срок наполовину
— Начхать! — буркнула я, а Ирод, словно поняв, наконец, что я от него хочу, ступил на каменный бортик и слега присел. Тело Данжера сползло прямо в воду.
— Умница! — похвалила я коня и подтолкнула тело василевса, укладывая его в импровизированной ванне поудобнее.
Мир был многоцветен. Он сиял солнечными зайчиками, переливался радугой и был удивительно близким. Данжер распрямил крылья и потянулся. Крылья? Василевс непроизвольно махнул ими и поднял фонтан брызг.
— Драконья шкура тебе больше к лицу, — услышал он знакомое карканье.
— Врангель? Что случилось? Где Фьяна? Как я попал сюда?
— Тебе лучше знать, что случилось. Когда Старот нашел тебя, ты был уже мертв. Фьяна не пожелала мириться с этим и привезла тебя сюда. Вода, в которой ты так радостно плещешься — живая. Надо ли тебе рассказывать, какую цену заплатила Фьяна за твою жизнь? — ехидно поинтересовался Врангель.
— Половину своей, — убито прошептал Данжер. — Но кто просил ее? Почто вы ее не удержали?
— Фьяну? — желчно переспросил Врангель. — Кто вообще может ее удержать? Я ей магического сонного зелья плеснул едва ли не полную чашу, а сон ее недавно сморил. Успела она тебя сюда довезти и живой воде отдать.
Данжер огляделся вокруг, и увидел спящую Фьяну. Прежнюю. Неужели Боги услышали его молитвы? Данжер подошел к Фьяне ближе и ткнулся мордой в ее волосы, разбудив всполохи вишневых, сливовых и ярко-золотистых солнечных зайчиков. Ведьма не реагировала. Похоже, зелья в нее Врангель влил действительно на славу. Как василевсу хотелось сжать Фьяну в своих объятиях, прижать к груди и больше не отпускать уже никуда! Однако, находясь в шкуре дракона, сделать это было проблематично.
— Скажи, Врангель, ведомо ли тебе, почто я изменил свою сущность? Фьяна тоже погибала. И тоже купалась в живой воде. Но сменила токмо облик.
— Фьяна человек, а ты принадлежишь к старшим расам, — каркнул Врангель. — Живая вода не в силах дать тебе облик лучше, чем у тебя есть. Ведь драконы всегда считались самым прекрасным божественным творением. Видно, впрямь возненавидела тебя Марта, раз одела на тебя человеческую личину.
— За сие злодейство ждет ее расплата, — скрипнул клыками Данжер.
— Лучше подумай, как ты будешь с Фьяной объясняться, — ядовито напомнил Врангель.
— Никак, — раздраженно вильнул хвостом василевс, сбив с кустов листву. — Объяснения здесь ненадобны. Я дракон. Она — человек. Сей выбор не мы сделали. А с судьбой спорить — проку нет. Я улетаю. Она остается. А прощаться… мы с ней уже попрощались. Все.
— И что я должен ей сказать, когда она проснется? — панически каркнул Врангель, видя, что Данжер действительно собирается улетать.
— Что хочешь, — разрешил василевс. — Байку ты измыслишь, али правду скажешь, все равно. Ибо сие ничего изменить не в силах. Не смей токмо говорить Фьяне, что я сожалею. Потому что я не сожалею. Ни о чем.
— Напрасно! Что-то мне подсказывает, что так просто ты от этой огненноволосой ведьмы не отделаешься! — каркнул вороненок вслед дракону, и сел на ветку дожидаться пробуждения Фьяны.
Глава 15
…Не жалуйся, что рожден для мира иного, не плачь и не скули. Другого мира не будет, если, конечно, не построим сами.
Сегодняшний день прошел точно так же, как вчерашний. И позавчерашний. И поза-позавчерашний. Я сидела в кресле и тупо смотрела на моросящий за окном дождь. Попытки Старота на пару с Нафаней до меня достучаться и хотя бы накормить, успехом так и не увенчались. Мне не хотелось ни есть, ни спать, ни двигаться. И причина этой апатии была как нельзя более обыденной. Я просто в очередной раз убедилась в старой народной женской мудрости — все мужики козлы.
Блин, ну как мог эта сволочь Данжер скрыть от меня свою драконью сущность?! Как мог Врангель, которого я считала своим другом, покрывать этого мерзавца? И как могла я сама так лопухнуться?! Идиотка! Любовь, морковь, романтика… вот тебе и романтика! Сижу дура дурой одна в огромном дворце василевса и тупо любуюсь дождем. Да, конечно, Данжер предупреждал, что сменит сущность и вынужден будет со мной расстаться. Но я же не знала, что он преобразиться столь кардинально! Честно говоря, я думала, что спокойно смогу с ним сосуществовать в любой его ипостаси. Да если б я знала, что этот гад превратится в дракона, я бы… кстати, а чего бы я сделала? Неужто отвернулась бы от василевса с ехидным фырканьем? Сильно сомневаюсь. Но все равно Данжер должен был мне в этом признаться! А уж улететь не попрощавшись — это было вообще по-свински! Неужели я от какого-то Врангеля должна была узнать, что Данжер — дракон?
Кстати, за это и вороненку на орехи досталось. Нечего было от меня скрывать такие вещи! И доставать меня очередным предложением срочно ехать к Мирославу и становиться его женой тоже было нечего. Разумеется, я психанула, и послала Врангеля куда подальше! Более того, осознав, что меня банально кинули, я сорвала на нем и всю свою злость. Е-мое, да какое право он имел вмешиваться в мою жизнь? Поить меня снотворным (чтобы я не спасала Данжера), решать за меня, за кого я замуж должна выходить?! И ладно бы все это действительно из благих побуждений было! Но ведь Врангель делал это только потому, что ему (видите ли!) не нравилась перспектива быть вороном какой-то василиссы. Он (опять же, видите ли!) хотел княжеским вороном быть! Карьеру свою, блин, устроить! Ну и куда мне нужно было послать этого гада, как не в лес?!
Правда, от того, что я разругалась с Врангелем, легче мне все равно не стало. Осознав, что ни вернуть Данжера, ни быть рядом с ним, ни даже увидеть его еще хотя бы раз у меня не получится, я впала в депрессию и пребывала в ней уже четыре дня. Моих сил хватило только на то, чтобы добраться до Фотии и, сквозь всхлипы, объяснить Староту, кто его василевс на самом деле и почему вернуться в страну он уже не сможет. Воевода нахмурился, попереживал пару дней, а потом объявил василиссой меня. Однако лично мне это было уже фиолетово. Оставаться в Фотии без Данжера не было никакого смысла. И все, чего мне хотелось — так это дождаться окончания практики и вернуться домой, в свой мир. Зализывать раны там, где мне ничто не будет напоминать о василевсе. А Фотия… ну, а что Фотия? Проживет без меня. С ней и Старот прекрасно справится.