Кому принадлежит власть на потребительских рынках. Отношения розничных сетей и поставщиков в современной России
Шрифт:
Интересно, что усиление рыночного давления, включая возрастающий уровень конкуренции, аккумулирование власти деловыми партнёрами и усиление плотности рыночной ниши не только не разрушают социальных связей, но даже способствуют их возникновению, что противоречит распространённой концепции «враждебных миров». Полученные результаты сходны с выводами М. Ботнера, который продемонстрировал на примере распространения новых технологий, что взаимная межфирменная зависимость для структурно эквивалентных фирм возрастает с повышением уровня конкуренции между ними [Bothner 2003].
В то же время мы вынуждены признать, что подобный вывод эмпирически обоснован лишь для исходной, наиболее слабой формы социальных связей, выражающейся в мониторинге действий конкурентов. Следует признать, что на сегодня наше
Отсюда вытекает чрезвычайная важность для экономической социологии разработки ясной исследовательской программы, которая помогла бы раскрыть сложные и разнообразные зависимости между конкурентными действиями и социальным обменом. Сегодня уже явно недостаточно повторять, как заклинание, что социальные связи между участниками рынка имеют значение. Точно так же их воздействие не должно восприниматься как нечто универсальное и инвариантное. Мы должны заняться изучением сложных взаимосвязей и разнообразных комбинаций атомизированных и укоренённых действий, внимательнее относиться к рассмотрению тех специфических структурных и институциональных контекстов, в которых протекает рыночный обмен. Это означает, помимо прочего, что деловые практики участников рынка представляют собой специфические констелляции эгоистической экономической борьбы и ориентированных на другого социальных связей. В свою очередь, социальные связи тоже вовсе не обязательно устраняют конкуренцию. Их роль не сводится к ограничению свободных рыночных сил, напротив, они служат одним из важнейших инструментов, защищающих рынок от серьёзных провалов и разрушительных ценовых войн между конкурентами. Сотрудничество, таким образом, не следует сводить к сговору и рассматривать как изначально противоправное деяние, связанное с ограничением конкуренции на рынке.
Глава 7. Как формируется спрос на государственное регулирование рыночных правил (на примере разработки и обсуждения федерального закона о торговле)
С принятием в 1992 г. Указа Президента России «О свободе торговли» розничная торговля превратилась в самую либерализованную отрасль российской экономики. Основная часть предприятий розничной торговли вскоре была приватизирована. Однако эти предприятия были слишком мелкими, чтобы вызвать серьёзный интерес со стороны государственных регуляторов. Сколь-либо внятная государственная политика по отношению к данному сектору отсутствовала. И проблемами отрасли в течение почти полутора десятилетий мало кто интересовался.
Разумеется, это не означало, что торговые предприятия оставались без внимания контролирующих и надзорных органов. Напротив, в контролёрах никогда недостатка не было. Так, Государственный таможенный комитет России (ныне Федеральная таможенная служба России) развернула с начала 2001 г. кампанию по легализации бизнеса через усиление контроля над таможенной стоимостью в целях скорейшего наполнения государственного бюджета, необходимого для эффективной консолидации государства [Радаев 2002; 2003а]. Роспотребнадзор следил за соблюдением прав потребителей на основе принятого ещё в 1992 г. закона о защите этих прав. Пожарные инспекторы, представители санэпиднадзора, налоговых служб, правоохранительных органов «опекали» торговые предприятия, контролируя выполнение множества мелких и крупных требований и извлекая выгоду из того, что выполнить все предписанные требования было практически невозможно.
Тем не менее в целом торговая сфера длительное время оставалась вне системных регулятивных мер, по крайней мере на федеральном уровне. Государство не спешило определить свою стратегию в отношении отрасли, которая считалась заведомо «нестратегической». Правда, попытки разработки закона о торговле предпринимались ещё с середины 1990-х гг., но они ничем не завершались. Та же судьба постигла разработанные в 2002 г. проекты Концепции развития внутренней торговли: Министерство экономического развития и торговли России оставило их без внимания, так же как и попытки представить проект федерального закона о торговле чуть позже, в 2004 г.
И вдруг в 2006 г. ситуация изменилась. На внутреннюю торговлю обратили внимание на самом высоком политическом уровне. Первым пробным камнем стало принятие в рекордно короткие сроки Федерального закона «О розничных рынках и о внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации» от 30 декабря 2006 г. (№ 271-ФЗ). Этим законом предписывалось в течение одного квартала снизить долю продавцов-иностранцев в торговых палатках и рынках до 40 % от общего числа продавцов, а до конца 2007 г. и вовсе свести её к нулю. Кроме того, мигрантам запретили торговать алкоголем и медикаментами. Вытеснение с рынков продавцов-иностранцев проводилось под маркой борьбы с нелегальной миграцией и отстаивания интересов локальных производителей. Впрочем, и здесь речь шла пока не столько о проблемах торговой отрасли как таковой, сколько о косвенных мерах ограничительной миграционной политики.
Но что более важно, именно в этот период (конец 2006 — начало 2007 г.) формируется политический заказ на разработку федерального закона о государственном регулировании торговой деятельности. Следует отметить, что законопроект изначально рассматривается как инструмент ограничения растущих розничных сетей и защиты интересов поставщиков (прежде всего, отечественных) и малого бизнеса. В это время всё чаще появляются публикации о вымогательствах со стороны розничных сетей (см., например: [Сагдиев и др. 2006; Горелова, Плис 2007]). Вдруг вспоминают о результатах исследования с выделением 27 недобросовестных практик розничных сетей при заключении договоров поставки, проведённого Центром исследования рыночной среды в Санкт-Петербурге по заказу ФАС России ещё в 2005 г. и до начала 2007 г. мало кому известного [Анализ положения крупных торговых сетей… 2005].
На протяжении 2007–2009 гг. напряжение вокруг нового законопроекта то растёт, то спадает и выливается ко второй половине 2009 г. в жаркие баталии в прессе и в экспертных комитетах, в противостояние государственных ведомств и периодическое вмешательство первых лиц государства, бурные обсуждения в Государственной думе с внесением более 300 поправок в законопроект между первым и вторым его чтениями. Итогом стало принятие в декабре 2009 г. Федерального закона «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в РФ» (№ 381-ФЗ). Ключевыми вопросами этого закона стали отмена бонусных платежей, фиксация предельных отсрочек платежа за поставленный товар, ограничение территориальной экспансии торговых сетей и введение элементов государственного регулирования торговых цен на социально значимые товары.
Параллельно, осенью 2009 г., о чём известно уже совсем немногим, в Министерстве промышленности и торговли России была начата разработка «Стратегии развития внутренней торговли Российской Федерации на 2010–2015 годы». Как водится, многое у нас делается в обратном порядке — сначала принимается нормативный акт, затем формулируется содержательная стратегия.
Данная история порождает множество вопросов. Откуда появился устойчивый запрос на государственное регулирование торговли, которая полтора десятилетия оставалась вне политики? Почему этот запрос сформировался именно ко второй половине 2000-х гг.? Какие позиции отстаивались основными участниками политического процесса? Как складывалась на разных этапах политическая и символическая борьба за новые формальные правила? И к каким результатам и компромиссам привела эта борьба с принятием нового федерального закона о торговле?
Все эти вопросы и станут объектом нашего исследования, призванного показать, как формируется и реализуется спрос на формальные институциональные изменения на конкретном примере институционального проектирования. Мы попытаемся эксплицировать относительно непрозрачные технологии производства новых формальных правил как результат взаимодействия открытых и скрытых групп интересов.
При анализе ситуации нами используются данные, почерпнутые из разных источников. В данном случае мы опираемся на всю совокупность исследований, проведённых в 2007–2009 гг. Лабораторией экономико-социологических исследований ГУ ВШЭ. В их числе активно используемый нами ранее опрос 500 ритейлеров и поставщиков. Но главным источником данных послужат две серии углублённых интервью об их взаимоотношениях.