Конан и Дух Огня
Шрифт:
– Ты здесь за главного?
– спросил он суслика.
– Да, я могу передавать другим ваши Приказы, хозяин!
– Прекрасно. Тогда выясни, где моя стреноженная лошадь, и собери вон там - он указал на место в лощине впереди, вроде, пошире и поудобней остальных - других луэков вроде тебя. В смысле, таких, кто может командовать другими луэками. Управишься за... полчаса?
Вскоре, пройдя немного вперёд, Конан, расположившийся
Через полчаса перед ним стояли, словно маленькие живые столбики, сотни командиров своих родов и племён. (Подумать только! У сусликов были роды, племена, традиции и культура! Они гордились происхождением, знанием своей родословной, силой, умением, плодовитостью. Нет, лучше над всем этим не задумываться - а то он начнёт считаться с волками, птицами, львами и даже муравьями - всеми, кто живёт семьями. И у кого жизнь выработала привычки, правила поведения, и традиции... Нет уж! У него хватает и своих, человеческих, проблем!)
Все луэки смотрели на него.
Выпрямившись во весь немалый рост на своём камне, Конан достал череп:
– Вы действительно подчиняетесь человеку, владеющему вот этим?
– он, держа двумя пальцами череп над головой, показал его застывшим перед ним в почтительном молчании рядам, с интересом разглядывая зверьков. Голос его был слышен всем.
– Да, хозяин!
– раздался почти одновременно хор сотен маленьких глоток. Конан подумал, что, наверное, со стороны это может показаться диким - словно сцена из сказки: гигант-варвар и море крошечных луэков.
– А что будет, если он, например, сломается, или... пропадёт навсегда?
Долгое напряжённое молчание затянулось, и варвар подумал было, что рабство вечным ярмом будет висеть на шее несчастных, отвыкших за десятки поколений от своей воли и свободы.
Однако из задних рядов выбрался суслик, более старый, чем прочие, и киммериец подумал, что как раз такого наиболее верно характеризует слово "патриарх" - шкурка была убелена сединами, но гордая осанка сохранилась. Как и ясность ума!
– Если сломать Скайлак, хозяин, луэки вновь, как было сотни поколений назад, станут свободны, и не будут подчиняться вашим приказам, хозяин!
– голос его был слаб, но он смело стоял перед Конаном, показывая, что воля к свободе и смелость ещё не сломлены окончательно годами унизительного рабства и тяжкого труда.
– Хорошо!
– отозвался Конан, кладя череп в ладонь правой руки так, чтобы это было видно всем, - В таком случае, пока вы меня ещё понимаете, я, Конан-киммериец, объявляю вам: ваше рабство закончилось! От лица людей хочу принести наши извинения за те страдания и унижения, что выпали на долю вашего народа по вине жестокого волшебника - человека. Теперь он уничтожен! А я хочу пожелать вам счастья и удачи в вашей новой, свободной, жизни!
Сильно сдавив кулак, он услышал хруст, и понял, что - сработало.
Ведь писка и шума, окружавшего его со всех сторон, он больше не понимал. Хотя маленькие рыжие зверьки теперь шумели очень громко!
Но на всякий случай он гладким камнем растёр на плоском валуне осколки Скайлака в мелкую пыль, и развеял её по ветру.
Свою всё ещё стреноженную лошадь он нашёл легко - поток луэков загнал её в одно из боковых ущелий, и по их рассказам он быстро добрался и обнаружил его.
Лошадь казалась слегка не в себе (да и кто бы на её месте остался в себе - с такими-то делами!), поэтому он первым делом напоил её из одного бурдюка, второй предусмотрительно оставив себе.
Похлопал прядающее ушами животное по шее. Нагрузил своей поклажей. И только тогда развязал и сел в седло. Лошадь не возражала.
Если ехать побыстрее, может, удастся уложиться дня за четыре.
Странно, но когда он вернулся к месту собрания, его ещё ожидали около десятка луэков - все рослые и крупные, как на подбор.
Естественно, они не поняли его вопроса, зато он хорошо понял, что его приглашают следовать за собой.
Заинтригованный, он пустил лошадь крупным шагом за несущимися полным ходом зверьками, казалось, не знавшими усталости...
Мелькающие толстенькие окорочка и белые зады служили хорошим ориентиром и в темноте - он следовал за ними даже ночью, до самого рассвета, лишь два раза остановившись, чтобы напоить - вот хорошо, что не забыл кожаное ведро - запыхавшееся воинство и недовольно смотревшую лошадь. Впрочем, что она там по этому поводу думала, Конана не волновало.
Луэки привели его к ничем не приметному, чуть выдающемуся над плоской поверхностью небольшой долины меж двух очередных холмов, небольшому возвышению, сотни лет назад, возможно, носившему гордое имя бугра, или холмика.
Сейчас же, сглаженное ветром, водой и временем, оно было еле заметно.
Почесав в затылке - правильно ли он понял то, что от него требуется - киммериец вновь стреножил многострадальную лошадь. Благо, травы вокруг было полно. После чего напился, и напоил и зверьков и отошедшую на всякий случай подальше, лошадь.
Затем он и позавтракал, поделившись с маленькими копателями немудрёной едой. Впрочем, их привлекли только сухари, от сушёного же мяса они наотрез отказались.
После еды Конан приступил к раскопкам на расчищенном луэками пятачке у верхушки возвышения. Вот когда он пожалел о кирке и лопате, оставшихся в фургоне, и наверняка сгоревших - копать твёрдую, сцементированную столетиями сухую землю мечом было сущее наказание.
<