Конан и Посланник мрака
Шрифт:
Веллан вдруг привстал и буквально уронил челюсть на стол. То есть раскрыл рот до ширины зевка — еще чуть пошире, и туда вполне могла бы залететь довольно упитанная ворона. Оборотень во все глаза уставился на огромного, черной масти пса, стоявшего рядом с Аластором. Здоровенный, в холке почти с теленка, зверь явно произошел от волка и горского пастушьего пса — уши острые, пасть розовая, вид чрезвычайно независимый.
— Э-э… Приветствую господина великого протектора,— я, в соответствии с правилами этикета, поднялся с лавки и изобразил куртуазный поклон.
—
— Постой-постой, — Веллан настолько возбудился, что застучал кулаками по столу, не сводя глаз с громадного черного волчищи. — Это что? Вернее, кто?
— Это? — картинно изогнул бровь Аластор.— Моя собачка. Или Зенобии, смотря как посмотреть. Мы его кличем Коранноном. Изредка — Малышом.
Клыкастое чудовище, усевшееся рядом со столом, вывалив из пасти длинный мокрый язык, неприязненно покосилось на Аластора. Боги, да у него же васильково-синие глаза!
Я немедленно произнес заклинание Ключа — видел, что передо мной оборотень. Хотел докопаться до истинной сущности.
Обычно эта магическая формула помогает мне тотчас различить очень похожих друг на друга Веллана и Эртеля, когда они находятся в зверином обличье. Я и сейчас различил — человеческий облик оборотня был мне до крайности знаком, но…
— Конан? — выдавил я, падая на скамью и попутно опрокидывая безвольно повисшей рукой недопитую кружку с элем. Густая темная жидкость вылилась на штаны недовольно зашипевшей Зенобии. — Конан? Это вы его так замаскировали? Но каким образом?..
— Я напомню, каким,— слабо проговорил Веллан, тяжеловесно плюхаясь рядом со мной. — Забыл Пайрогию? Бешеного Вожака? Мы же вместе были в капище Фреки! Но я не думал, что заклятие древнего зверобога подлинное! Человека нельзя превратить в настоящего оборотня, равно и наоборот! С ума сойти можно! Вот тебе и воля древних богов! Привет, Конан! И как тебе нравится в нашей шкуре?
Судя по довольному виду черного пса-волка (украшенного ярко-красным ошейником с серебряными накладками), Конан ничего не имел против пребывания в зверином виде.
— Он сам принял такое решение,— бесстрастно сказала Зенобия.— Иначе мы не смогли бы покинуть Бельверус. Конан чересчур приметен. Но теперь он не желает превращаться обратно!
— В каком смысле «не желает»? — я подался вперед, пронзенный чувством опасности, будто небольшой молнией.— Не может или не хочет?
— Не знаю,— покачал головой Аластор.— Мы с Зенобией ему говорим: «Давай, возвращай себе обличье человека, опасность, мол, миновала», а он знай машет хвостом да скалится. Так и едем: два всадника и громадная черная псина. Ошейник вот третьего дня купили, чтобы за волка не приняли.
Я ошеломленно замер. Удивлял отнюдь не факт истинности заклятья Фреки (вернее, не заклятья, но подарка, сделанного зверобогом Конану), которое должно было подействовать трижды в течение жизни киммерийца, а странность поведения самого варвара. Ему всегда нравилось быть человеком, ибо только человеческое существо (как сам Конан и утверждал) может получить от жизни все радости, так как суть существования — радость. Заклятие Ключа вдобавок показало: звериная сущность сейчас настолько преобладает над человеческим обличьем варвара, что подавляет ее… Может быть, за минувшие девять лет, со времен охоты за Бешеным Вожаком, варвар уже пользовался подарочком Фреки? Подарки от богов, знаете ли, чреваты большими неприятностями…
— Веллан, — я повернулся к нашему оборотню, — можешь превратиться?
— Что, прямо сейчас? — скривился Веллан.
— Не обязательно. Попозже. Дома. В смысле, на постоялом дворе. Ты же способен в волчьем обличье общаться с другим оборотнем при помощи мысли?
— И зачем это надо? — нахмурился Веллан.
— Спросишь Конана, какого демона он валяет дурака! Или ему настолько понравилось носить облик зверя? В таком случае у нас появилась исключительно сложная проблема. Сам понимаешь, какая.
Веллан кивнул: знаю, мол. Если звериная половина одолеет человеческую, оборотень навсегда останется четвероногим, клыкастым и хвостатым. А в Аквилонии больше не будет короля. И, что характерно, наследника, благо киммериец доселе не удосужился жениться и завести законных детей, мотивируя это одним словом: «Успеется!». Вот тогда история закатного Материка поплывет по новому руслу — смена тысячелетней династии в Немедии, киммерийская династия в Аквилонии даже не успела пустить корни… Королем по нынешнему завещанию Конана становится Просперо, который отнюдь не желает взваливать на плечи такую невероятную ответственность и сам не имеет детей… Мрачноватое будущее.
А эта черномазая тварь с редкими седыми подпалинами сидит и ухмыляется! Косточку ему, что ли, дать?
Я рассеянно взял со стола самый большой кусок ветчины и сунул его в пасть черному волку. И тут же отдернул руку, ибо Его величество изволили задеть меня по ладони клыком. Хорошо, не поранил.
Конан прожевал ветчину, чересчур громко даже для животного рыгнул, почесал задней лапой шею и улегся возле ног Аластора. Причем специально подошел к заморийскому протектору, всем видом показывая, что ему он доверяет больше всего. Почему — неясно.
Своим чутьем волшебника я ощущаю, как в душе Аластора бьется маленький золотистый факел неприсущей обычным людям Силы. Наверное, у заморийца прирожденный талант и унаследованные способности к волшебству, но Аластор никогда при мне (а знакомы-то мы всего несколько дней!) эту силу не проявлял. Может быть, он сам не осознает дарованных свыше способностей? Но уж если этот человек — один из стариннейших друзей киммерийца, то ему действительно можно доверять.
Забегая вперед, скажу: если бы я тогда знал, кем именно является Аластор, то подобные размышления никогда и не посетили бы мою голову…