Конан и Живой ветер
Шрифт:
— Конан, — шепнула Валерия, — может, вернемся?
— Как? — спросил Конан. — Если бы мы даже и могли, люди наверху слышали нас, вероятно даже видели. Они подумают, что мы демоны, и завалят шахту. И чем поручишься, что мы найдем другой выход до того, как умрем с голоду?
— А если народ наверху людоеды?..
— Им придется съесть немалое количество стали, прежде чем они доберутся до нас, — сказал Конан. Валерия ухмыльнулась в ответ, затем сунула руку в сапоги и достала горсть огненных камней.
—
— Не повредит, — сказал Конан. Он ухмыльнулся в свою очередь: — Но я думал, что это твое сокровище.
— А я думала, что нам не нужна будет помощь этих... Ичирибу, чтобы просто выбраться из этой напичканной демонами дыры!
Конан взял самый большой из драгоценных камней, взвесил его и устроился так, чтобы можно было бросить камень, не свалившись вниз. Расставив ноги, он сделал три круговых взмаха рукой, разжал пальцы, и камень взмыл вверх, вспыхнув зеленой звездой, когда солнечные лучи упали на него.
Камень упал рядом с отверстием шахты неслышно для Конана. По тому крику, какой издали стоявшие рядом с отверстием, киммериец догадался, что они заметили камень. Гиены, дерущиеся из-за падали, ведут себя тише.
Конан не мог разобрать слов в этом гвалте. Он услышал, как один голос, скорее всего голос вождя, поднялся над другими и подавил их. Он расслышал также голос, похожий на женский или юношеский, говоривший с вождем.
Затем Валерия вскрикнула, стряхивая слезы, и даже киммериец почувствовал облегчение: прочная веревка из бычьей кожи с петлей на конце опустилась в шахту.
Нижний конец ее повис на расстоянии копья от кончиков пальцев Конана. Он сложил руки рупором и крикнул:
— Слишком короткая. Длины еще в рост человека будет достаточно.
— Первым лучше поднимусь я, — сказал он Валерии. — Я говорю на их языке, и у некоторых племен считается, что женщина-воин приносит несчастья.
— Если они утыкают тебя копьями...
— То не получат больше огненных камней, — напомнил ей Конан. — Если судить по поднятому ими шуму, они за такую награду готовы не только отложить свои копья.
Ясно было, что Валерии искренне хотелось верить, что с Конаном ничего не случится такого, что оставит ее одну в этой жуткой темноте. Конан не мог дать ей никаких настоящих заверений, а ложными оскорблять не хочет.
Конан продел плечи в петлю и устроился так, что петля проходила у него под мышками.
— Молись, чтобы они не оказались пигмеями, — сказал он. — Иначе я спущусь быстрее, чем поднялся! — Затем людям наверху: — Тяните!
— Кто бы ни был там внизу, он знает настоящий язык, — сказал Сейганко. — Мне кажется, что там люди.
— Духи могут принимать человеческий облик, разве не так? — произнес Аондо.
По выражению лица Эмвайи было видно, что она предпочла бы солгать, но она кивнула.
— Тогда почему не могут и говорить так же? — спросил Аондо.
Эмвайя нахмурилась. Она уже объяснила Сейганко, почему Разговор с духами не происходит на человеческих языках, так что он уже знал, что внизу должны быть люди. Но она не могла объяснить того же Аондо без того, чтобы всей фанде не выдать слишком много знания о Разговоре с духами.
Человек внизу снова крикнул:
— Так вы собираетесь тянуть или нет?
Сейганко поднял дубинку и ударил ею о щит три раза.
При третьем ударе люди у входа в шахту начали тащить.
— Тяжелее человека! — крикнул один из них, отпустив одной рукой веревку, чтобы вытереть пот со лба.
— Либо тяни, либо уступи место другому! — оборвал его Сейганко. Тянувший хотел было вступить в перебранку, но подумал и вернулся к работе.
Если то, что поднялось из зияющей дыры, образовавшейся в том месте, где лежало каменное основание очага, было человеком, то человек этот был больше всех людей, каких видел Сейганко, за исключением лишь Аондо.
Более внимательный взгляд сказал вождю, что кожа вновь пришедшего под слоем грязи была белая, волосы били прямыми, а глаза необычного голубого цвета. Существовали легенды о землях на севере, населенных такими голубоглазыми гигантами, расой, несмотря ни иа что считающейся человеческой. Здесь, без сомнения, был один из ее представителей.
— Ты теперь скажешь нам свое имя? — потребовал ответа Сейганко.
— Когда попью, а вы вытащите наверх мою женщину, — ответил гигант.
— Твою женщину? — спросил кто-то.
— Вы думаете, я путешествую по лесам без удовольствий? — рассмеялся великан.
Зубы у него были очень ровными, и ни один из них не был заточен. — И если вам нужно еще этих... — он указал на упавший драгоценный камень, — то они там.
Кто-то сжал руку Сейганко. Это была Эмвайя, которая глядела на камень, будто на кобру, готовую укусить. Сейганко положил руку ей на плечо и отвернул Эмвайю так, чтобы гигант не видел ее лица. Затем он приказал воинам снова опустить веревку и крикнул женщинам из ближайшей хижины, чтобы те принесли воды.
— Что это, женщина? — прошептал Сейганко, когда был уверен, что никто не обращает внимания ни на него, ни па Эмвайю.
— Это Огненные глаза Золотых Змей, — сказала Эмвайя. Она часто дышала, будто только что бежала. — Этот человек говорит, что их у него много.
— Да? Они красивые... не такие красивые, как ты, когда, намазавшись маслом, лежишь на циновке, но...
— Золотые Змеи размножались в Ксухотле. Легенды говорят, что народ города украшал себя Огненными глазами.
— Значит...