Конан из Красного Братства
Шрифт:
Конан огляделся в поисках других противников. Между тем, бой подходил к финалу, хотя, и продлился дольше прежних столкновений. Вооруженные солдаты, крайне редко сопровождающие торговые суда, дорого продавали свою жизнь. Только сейчас варвар задумался об их пребывании. Какой драгоценный груз охраняло такое количество солдат, не говоря уж про катапульты?
Последняя группа защитников сосредоточилась на корме. Здесь же находился люк, ведущий в подпалубные помещения, возле которого они все сгрудились. Их состав был весьма разномастным: матросы, вооруженные чем попало (даже баграми!); один выживший офицер; кучка босоногих ребят из корабельной прислуги; а также двое богато одетых мужчин в тюрбанах — по виду туранских вельмож. Аристократы держали кривые сабли, усыпанные драгоценностями, так, будто готовились к поединку с благородной дамой, но не к кровопролитной схватке со смертельным исходом.
Пираты кругом обложили горстку несчастных, уже подсчитывая в уме прибыль. Волкам оставалось лишь дорезать жертву.
Конан, осведомленный о привычках подчиненных, крикнул зычным голосом:
— Бросьте оружие и сдайтесь на милость закона Красного Братства!
— Да-да, — вторил ему Дикколо, — или скорехонько отправитесь в преисподнюю.
— Закона?! — взвизгнул один из аристократов. — Как ты смеешь, вор, говорить о подобном, если единственный и неоспоримый закон в стране Его Императорского Величества Йилдиза обвиняет всех вас в тягчайших преступлениях! — вельможа потряс своей дорогой саблей.
— Не стоит, благородный Абдал, — обратился к нему стоящий сбоку офицер, услышав грозный ропот морских разбойников. — У пиратов собственные правила и обычаи, о чем знает любой мореплаватель. Возможно, их капитан, — он кивнул в сторону Конана, — хочет выдвинуть нам свои условия.
— Ерунда, Тибалек! Где, по твоему разумению, записаны сии пресловутые законы? Пираты, умеющие только грабить и убивать, поголовно неграмотны. Что касается меня, — продолжал туранский дворянин, — то я готов забрать к праотцам еще кого-нибудь из этого сброда.
— Смотрите, он хочет драться! Прикончим их! — распалялись пираты.
— Нет!!! — воззвал Тибалек, становясь между противоборствующими сторонами. — Спешу напомнить, что я капитан данного судна и в море ответственность лежит на мне. Поэтому приказываю выслушать этих людей и не провоцировать для нашего общего блага, — он бросил свой меч на палубу.
Большинство мореплавателей поступили аналогично, тогда как вельможа чуть опустил саблю в ожидании дальнейшего развития событий.
— Весьма благоразумно, — кивнул Конан. — Мы подчиняемся своим правилам, и ваша участь будет решена согласно им. Но сперва вы должны выдать перевозимый вами товар.
— К чему разговоры? Перережем грязных свиней и сожжем вместе с посудиной! — прерывая Конана, завопил громила Пуникос.
— Вот именно! Пуникос прав! Смерть торгашам! — раздались крики. — Какие там законы, если они первые обстреляли нас из катапульты!
— Убили Аркоса и Скорфо! — подхватили остальные.
— Бедняга Захарий лишился головы! — не преминул добавить масло в огонь Дикколо.
Обстановка накалялась, зазвенело оружие. Конан, предчувствуя начало кровавой бойни, поднял голос:
— Мечи убрать, собаки! Кто нарушит наш закон, поплатится жизнью. Я лично сверну шею смутьяну! Помните о том, недоноски!
Выдержав паузу, киммериец перенаправил внимание пиратов на другую тему:
— Как насчет пополнения? Неплохо бы возместить потери среди гребцов.
— Верно! — откликнулся пиратский хор. — Давайте немного развлечемся!
Кольцо вокруг потенциальных жертв чуть разомкнулось.
— Эй! Есть желающие примкнуть к Красному Братству? — начали выкрикивать разбойники.
Сквозь толпу протиснулся зембабвиец Джувала, который, несмотря на молодость, обычно исполнял роль судьи в спорных ситуациях.
— Любой член экипажа захваченного корабля может вступить в ряды Красного Братства, чтобы свободным корсаром бороздить море и получать справедливую долю добычи, — по памяти процитировал юноша. — Однако единственным и неизменным условием является собственноручное убийство новобранцем своего бывшего командира или вождя. Так гласит закон, — закончил Джувала и окинул цепким взглядом остатки команды противника.
— Что? — взволновался Тибалек. — Неужели таковы ваши законы, капитан?
— Ну, вроде того, — пробормотал Конан.
Выжившие мореплаватели переглядывались. В их глазах таилось неуверенность, смешанная с отчаянием. Каждый подозревал соседа: не купит ли тот себе жизнь ценой его крови.
Собравшегося протестовать Абдала пресек возглас бородача Пуникоса:
— Что ты за птица, гирканец? — здоровяк обращался к босоногому мужчине с желтым цветом кожи и раскосыми глазами, похожим на номада из восточных степей. — Может, ты военнопленный?
Корсар лезвием меча вспорол ему рубаху. Кожа под тканью была исполосована длинными рубцами. Спина и плечи человека носили следы бича.
— Невольник… Отвечай! Как тебя зовут?
— Тамур, — сказал матрос неожиданно твердым голосом. Тамур Лага, вождь племени Храйда.
— Отчего-то ты не выглядишь великим вождем, — презрительно оскалился Пуникос.
— Ладно, Тамур, — махнул рукой Конан, — или как там тебя величают. Не хочешь ли получить вольную жизнь взамен на кровь напыщенного туранского щеголя?
Пуникос по-кошачьи подскочил к младшему из вельмож и вырвал у него оружие прежде, чем тот успел среагировать. Двое других пиратов умело разоружили Абдала, проигнорировав шквал оскорблений.
Пуникос вручил пленнику дорогую саблю туранца.
— Давай, степняк, выпотроши своего мучителя и ты вмиг окажешься в нашей компании. У тебя будут все сокровища морей и веселая жизнь пирата. Я думаю, мой капитан, это по справедливости, — он с ухмылкой слегка поклонился Конану.
— Пусть будет так, — сказал наблюдавший за происходящем варвар. — Если они не обижали команду, то бояться им нечего.