Конан-варвар
Шрифт:
Он вновь склонился над саркофагом и, заглянув в глаза лежащему человеку, там человеку, позвал: - Ксалтотун, проснись!
Губы воскрешенного механически задвигались: - Ксалтотун ...
– произнес он глухим шепотом.
– Ты - Ксалтотун, - настаивал Орастес тоном гипнотизера, внушающего что-то усыпленному.
– Ты Ксалтотун из города Питона в Архероне.
В глубоких темных глазах мелькнул слабый проблеск.
– Я был Ксалтотуном, - послышался ответ.
– Он теперь мертв.
– Ты Ксалтотун!
– крикнул Орастес вновь.
– Ты снова жив!
– Я сплю вечным сном в темной пещере святилища Кемм, где давно умер...
– Жрецы, давшие тебе яд, сделали из твоего тела мумию. Но теперь ты вновь жив! Сердце Арумана вернуло жизнь твоему высохшему телу и скоро возвратит тебе душу.
– Сердце Арумана!
– пламя мысли в глазах разгорелось сильнее. Его украли у меня варвары.
– Он вспомнил!
– приободрился Орастес.
– Выньте его из саркофага.
Присутствующие послушались его после секундного замешательства,
Тот безмолвно позволял делать с собой все, что угодно, и не открывал рта до тех пор, пока его не усадили в похожее на трон кресло с высокой черной спинкой, широкими серебряными подлокотниками и ножками, выполненными в виде золотых когтистых лап. Он сидел неподвижно, но его темные глаза уже постепенно приобретали осмысленное выражение, наполняясь загадочным светом. Казалось, будто свет этот, давным-давно исчезнувший, не спеша всплывает на поверхность из темных глубин ночи.
Орастес осторожно глянул на своих товарищей, все еще недоверчиво вглядывающихся в своего безответного собеседника. Им было не привыкать - их стальные нервы могли выдержать даже то, что обычного человека довело бы до безумия. Это были не слабаки, а известные воины, отвага которых славилась повсюду, точно так же, как и властные амбиции и жестокость. Убедившись, что с ними все в порядке, он вновь обернулся к тому, кто сидел в кресле с богатым эбеновым покрытием. А тот наконец произнес: - Теперь я вспомнил. Я Ксалтотун, верховный жрец бога Сета в археронском городе Питоне.
Голос его был сильным и звенящим, а говорил он на немедийском диалекте с дивным древним акцентом.
– Сердце Арумана... Мне показалось, что оно нашлось, - где же оно?
Орастес вложил его ему в ладонь и облегченно вздохнул, наконец избавившись от страшного камня, пылающего теперь в пальцах Ксалтотуна.
– Его украли у меня очень давно, - продолжал тот.
– Это кровавое сердце тьмы, несущее проклятие и зло. Оно пришло в этот мир из глубины времен, и никто не знает откуда. Пока оно было в моих руках, никакая сила не могла меня одолеть. Но его украли, и империя Архерон пала, а я, словно изгнанник, укрылся в мрачных пещерах колдовской страны Студжии. Я многое вспомнил, но еще не все... А какой сейчас год? Конец года Льва, - ответил Орастес.
– Три тысячи лет после падения Архерона.
– Три тысячи лет...
– как эхо пробормотал Ксалтотун.
– Так много... А вы кто такие?
– Меня зовут Орастес, я бывший жрец бога Митры. Этот человек Амальрик, барон фон Тор из Немедии; тот - Тараскуз, младший брат короля той же страны. А вот этот высокий - Валериус, законный наследник трона королевства Акулония.
– Зачем же вы вернули меня к жизни?
– поинтересовался Ксалтотун.
– Чего вы от меня хотите?
Было видно, что он уже полностью пришел в себя и разум его работает в полную силу. Из поведения его исчезли неуверенность и настороженность. Он явно отдавал себе отчет в том, что на этом свете ничего не дается даром и за все нужно платить. А Орастес заплатил ему достаточно дорого.
– Прошлой ночью мы открыли врата адского пекла, чтобы вызволить оттуда твою душу и вернуть ее в тело. Мы хотим попросить твоей помощи в нашем деле. Мы хотим - посадить Тараскуза на трон Немедии, а для Валериуса добыть корону Акулонии. Твоя чернокнижная сила может нам в этом хорошо помочь.
– Но ты же сам неплохо посвящен в эти темные таинства, - быстро возразил ему Ксалтотун, - коли сумел вернуть мне жизнь. Но интересно, откуда верховный жрец бога Митры знает о Сердце Арумана и о черных заклятиях культа Скелос?
– Я уже не жрец Митры, - ответил ему Орастес.
– Я не ношу этого звания с тех пор, как посвятил себя черной магии. Если бы не Амальрик, меня давно бы уже сожгли на костре, как колдуна. Но я остался жив и продолжал совершенствовать свое мастерство. Я странствовал по Заморью, Вендии, Студжии, по неизведанным джунглям Китая. Я читал оправленные в железо книги Скелоса, разговаривал с невиданными существами из бездонных пещер и чудовищами без обличья во мрачных, повитых влажным туманом джунглях. В охраняемом черными демонами склепе под мрачным гигантским покровом святилища бога Сета в самом сердце страшной Студжии я отыскал твой саркофаг и овладел чарами, способными вернуть жизнь твоему иссохшему телу. Из полусгнивших старинных манускриптов я узнал о Сердце Арумана, а потом целый год искал место, где оно спрятано, прежде чем получить его .
– А к чему тебе были все эти заботы о моей душе?
– с подозрением спросил жреца Ксалтотун.
– Почему ты сам не воспользовался им, чтобы обрести власть?
– Никто из живущих ныне людей уже не знает тайн Сердца, объяснил Орастес.
– Заклятие, благодаря которому оно может раскрыть свои полные возможности, не дошло до нас даже в легендах. Мне неведомы его секреты, и я воспользовался им только затем, чтобы оживить тебя. Только ты знаешь темные тайны Сердца.
Ксалтотун молча покачал головой,
– Мои познания в черной магии стали столь могущественны лишь от собранных воедино знаний других людей, - пояснил он.
– Но даже я не знаю всех этих возможностей. Я не повелевал этой силой и в древности и только следил, чтобы она не обернулась против меня. Потом камень был у меня украден, и в руках одетого в перья шамана дикарей он одолел мою магическую мощь и был спрятан неизвестно где, а меня отравили завистливые жрецы Студжии.
– Он был спрятан под святилищем бога Митры в Тарантии, столице королевства Акулония, в глубокой пещере, - произнес Орастес.
– При помощи хитроумного плана я отыскал твои останки в студжийском подземном святилище бога Сета. Разбойники из заморья, хранимые моими заклятьями, о происхождении которых лучше умолчать, выкрали твой саркофаг из когтей его ужасных стражников. А потом, караваном верблюдов, по морю и на воловьих упряжках он был доставлен сюда. Те же разбойники, а вернее, только те из них, кто пережили первое испытание, похитили Сердце Арумана из найденной мною пещеры под святилищем бога Митры. Но даже мои заклятия чуть не подвели: почти все они остались там навсегда. Лишь один из них уцелел там и успел передать камень мне из рук в руки, чтобы тотчас умереть в страшном бреду от увиденного в проклятом склепе. А ведь это были самые надежные люди, наиболее пригодные для такого рода работ. Никто кроме них - даже под охраной моих чар - не был бы в состоянии добыть Сердце из темноты, в которой под охраной черных демонов оно спало, скрытое от людских глаз три тысячелетия, минувших после упадка Архерона.
Ксалтотун опустил свою голову и уставился в пол, как бы пытаясь углубиться взглядом в ушедшие столетия. Львиная грива его колыхнулась: - Три тысячи лет!
– пробормотал он.
– Господи!.. Расскажите мне, что произошло на свете за это время.
– Варвары, разорившие Архерон, основали новые королевства, - начал свой рассказ Орастес.
– На том месте, где когда-то была империя, появились государства Акулония, Немедия и Аргос, названные так от племен, которые дали им начало. Старые королевства - Офир, Коринтия и Котт, ранее подчинявшиеся Архерону, после гибели империи получили независимость.
– А что сейчас с народом Архерона?
– поинтересовался Ксалтотун.
– Когда я бежал в Студжию, Питон лежал в развалинах, а все большие города Архерона с их пурпурными башнями заливали потоки крови, и там властвовали варвары...
– Несколько сотен лет назад еще были некоторые горские народы, которые хвалились своим происхождением от жителей Архерона, ответил ему Орастес.
– Но наши полудикие предки стерли их с лица Земли. Слишком многое им пришлось вытерпеть от властителей Архерона.
Жестокая мрачная улыбка искривила губы воскрешенного.
– О, да! Немало этих варваров, - как мужчин, так и женщин, прошли через вот эти самые руки на жертвенных алтарях. Я сам видел, как на главной площади Питона из их голов складывали целые пирамиды, когда короли возвращались из походов на запад, везя добычу и обнаженных пленников.
– Да... Но потом их мечи отпраздновали победу и день расплаты, после чего Архерон перестал существовать, а Питон с пурпурными башенками стал легендой давно минувших лет. На руинах некогда могучей империи выросли и окрепли молодые королевства. Мы воскресили тебя, чтобы ты помог нам овладеть ими. Пускай они и не такие большие, сильные и богатые, как древний Архерон, но достаточно хорошо вооруженные, чтобы их просто так одолеть. Смотри!
– и Орастес развернул перед гостем карту, искусно вычерченную на ткани.
Ксалтотун быстро окинул ее взглядом и ошеломленно покачал головой: - Очертания стран изменились. Все кажется знакомым, но искаженным, как в фантастическом сне...
– Смотри!
– повторил Орастес, водя по карте пальцем.
– Это Бельверус, столица Немедии, где мы сейчас находимся. А вот границы немедийских земель - на юге и юго-востоке лежат Офир и Коринтия, на востоке - Бритейн, а на западе - Акулония.
– Это карта мира, которого я не знаю, - тихо произнес Ксалтотун, но Орастес не заметил жесткого огня ненависти, запылавшего в его темных глазах.
– Это карта мира, который ты поможешь нам изменить!
– твердо сказал бывший жрец.
– Сначала нужно посадить Тараскуза на трон Немедии. Но сделать это необходимо бескровно, причем таким способом, чтобы не навлечь на него подозрений. Ни к чему, чтобы страну разрывала на части гражданская война, - эти силы понадобятся для войны против Акулонии. Вот если бы король Немед с сыновьями умерли естественной смертью, например, от какой-нибудь болезни, Тараскуз мирно и спокойно взошел бы на трон, как ближайший наследник.
Ксалтотун молча кивнул, и Орастес продолжил: - Второе задание более трудное. Для того, чтобы трон Акулонии занял Валериус, войны не избежать. А это значит, что наше королевство столкнется с сильным противником. Это упорный и воинственный народ, чья твердость закалялась в схватках и войнах с племенами пиктов, воинами Зингара и Циммерии. Уже пять сотен лет Акулония и Немедия находятся в состоянии войны, но последнее слово всегда оставалось за армией Акулонии.
Их правитель - лучший боец среди воинов западных земель. Он иноземный авантюрист, захвативший корону путем победы в гражданской войне. Он сверг власть короля Ниода и сам воцарился на его троне. Зовут этого проходимца Конан, и нет пока человека, который справился бы с ним в открытом бою.